ДУХ ОГНЯ

В ходе развития культуры и углубления знаний об окружающей нас реальности совершенствуется язык, благодаря которому сохраняется и передается большая часть накопленной информации, отражающей тысячелетний опыт народов. Особенно динамично изменяется лексическая система: появляются новые слова либо у них возникают новые значения. Вместе с тем, некоторые элементы языка, народные обычаи и фольклор продолжают сохранять следы древнего мировоззрения человека или реалий давно минувших дней. Когда мы используем для описания каких-либо ситуаций и явлений устойчивые речевые выражения, возникшие в глубине веков; любуемся сложным разноцветным орнаментом национальных ковров или узорами на искусно изготовленных предметах быта; соблюдаем народные обычаи и традиционно исполняем какие-то древние обряды, то совершенно не задумываемся об их сути, не догадываемся об их семантике, т.е. исходном значении.

Новобрачные посещают монументальные памятники, установленные в честь лиц, участвовавших в исторических событиях, чтобы возложить цветы к их подножию. Вместе с группой сопровождающих жених и невеста выезжают за пределы города в сосновый бор. У определенного дерева ими совершается осовремененный ритуал в виде совместного кругового распития шампанского, после чего дружка жениха взбирается на ствол сосны и, согласно укоренившемуся обычаю, привязывает к ее ветке с помощью ленточки опорожненную бутылку из-под вина. На Северном Кавказе, в Турции во время свадебного торжества стреляли в воздух из ружей, сейчас нередко палят из автоматов за здоровье и счастье молодых. У нас уже становится традицией на свадьбах устраивать фейерверки. И в ночном небе над местом, где проходит пир, вспыхивают, высоко взлетают, рассыпаются в разные стороны и затем гаснут разноцветные огни. Путь, по которому движется свадебная кавалькада путь к месту заключения брака и пиршества, не должен быть коротким, чтобы преследующие молодоженов злые духи не смогли найти верную дорогу, да и иногда раздававшиеся автомобильные сигналы должны отпугивать их громким звуком.

Часто ли мы задаем себе вопрос, какие же представления наших далеких предков лежат в основе таких совершаемых во время свадеб действий? Если же кто-нибудь любознательный и спросит случаем об этом, обычно следует чей-нибудь незатейливый ответ: “Так принято”. Поразмыслив, приходим к выводу, что в народной культуре оказываются живучими некоторые обычаи седой старины и какие-то суеверия, значение которых уже утрачено. Так, в перечисленных примерах можно видеть остаточные явления, связанные с культом предков (посещение памятников и возложение букетов); трансформацию обряда поклонения и пожертвования ленточек и других предметов духу-хозяину местности (отдельные деревья, на которых остаются материальные свидетельства) и действия, направленные против завистливых духов, снующих в воздухе и способных нанести вред молодой паре, вступающей в брак (стрельба в воздух, фейерверки).

Проведение поминок и установление намогильных скульптур по своей сущности также являются наследием эпохи языческих воззрений и напрямую связаны с почитанием духов предков. Стелы с личинами почивших людей, каменные скульптуры на захоронениях были характерны для культуры номадов – киммерийцев, скифов и древних тюрок. Многие из древних изваяний, стоящих у курганов, держат в правой руке ритуальный сосуд. Считали, что дух покойного принимает участие в тризне. И в наши дни русские, поминая покойника, ставят на стол стопку с водкой и накрывают ее хлебом. Умершим родичам, обитавшим в ином мире, надо было отправлять пищу, жертвы в виде скота, кормить и развлекать их, устраивая поминальные пиршества, разные состязания, радовать их музыкой и песнопениями. Только тогда живые могли рассчитывать на помощь предков и их покровительство. Известно, что у скифов и гуннов на пиру оказывали честь лицам, отличившимся в сражении – кубок с вином вручался тем воинам, которые повергли врага. Эта древняя традиция претерпела значительные изменения: в наши дни кубок вручают победителям в спортивных соревнованиях, но уже без хмельного напитка.

Иногда можно услышать в речи собеседника выражение “Он выпил всю мою кровь”, смысл которой заключается в том, что говорящий весьма раздосадован поведением какого-либо лица. Вряд ли тот, кто в сердцах произнес эту фразу, задумывается, что в древности нередко бывали случаи каннибализма: человек не только пил кровь убитого им другого homo sapiens, но поедал его плоть или отдельные органы.

Ввиду того, что ислам запрещал делать изображения людей и отрицал языческие представления, тюрки-мусульмане отказались от традиции установки намогильных изваяний, перестали класть в могильную яму оружие, горшки с пищей, необходимые в быту предметы и украшения. Однако у коренного населения Казахстана до сих пор сохранился культ предков в виде поклонения духам-арвахам (arwah’qa sıyınuw), совершение в их честь поминок и обращение к ним с просьбой о помощи.

У далеких предков казахов – древних скифов существовал обряд погребения рядом с умершим соплеменником его любимого коня (или несколько лошадей), так как считали, что дух покойного, оседлав животное, легко достигнет мира усопших и на том свете будет продолжать пользоваться им. Во время погребальной церемонии, совершаемой по мусульманским канонам, казахи нередко употребляют выражение O düniye’ge attandıruw (вариант: O düniye’ge atqaruw), что буквально значит “Посадить на лошадь (дух покойника), отправляя его на тот свет”. А древний обычай номадов убивать лошадь для духа почившего родственника, хотя и соблюдается в наши дни, но подвергся значительному изменению. Во время годовых поминок в числе других животных закалывают жертвенную лошадь (tul at), череп которой иногда укрепляют на стене внутри мазара, могильной ограде или устанавливаю у входа в погребальное сооружение.

В мифологии бурят к разряду вредоносных существ относят mu-şubun (букв. ‘дурная птица’ – иносказательное название). Они имеют вид очень красивых девушек, обладающих ярко-красными губами в форме клюва, которые при встрече с путником прячут в рукаве. Встреченных в степи одиноких юношей му-шубуны стараются обольстить и склонить к любви. Улучив удобный момент, проклевывают жертве череп и выпивают мозги. Попробуем выяснить, является ли этот мифологический образ плодом чьей-то фантазии или же отражением явлений, имевших место в действительности?

Обитавшие в Африке австралопитеки, древнейшие предки людей, помимо собирания растительной пищи, птичьих яиц, добывали мелких животных, ловили ящериц, крабов, а иногда нападали на обезьян, копытных животных, пользуясь при этом камнями и палками. Исследовав места их стоянок, ученые пришли к выводу, что ранние гоминиды умели разбивать камнями кости животных и извлекать костный мозг — весьма ценный пищевой ресурс. Среди костей убитых животных находили черепа павианов с отверстиями в левой половине. Вероятно, через них извлекали, а затем съедали мозг. В одной из пещер на севере Испании, где обитали древние люди, были найдены человеческие кости и разбитые человеческие черепа. Предполагают, что не только их современники, но и многие последующие поколения наряду с потреблением растительной и животной пищей занимались каннибализмом, т.е. поедали себе подобных.

Людоедство было распространено во многих местах планеты и берет начало от далеких предков людей. На территории Китая была обнаружена пещера, где обитал синантроп. Большое количество костей человека, расколотых подобно костям животных, свидетельствует о его людоедстве. На острове Ява также найдены черепа с повреждениями в виде отверстий, через которые извлекался мозг. Известно, что в 1720 году китайским императором был устроен пир, на котором среди изысканных блюд подавались мозги обезьяны. Следовательно, сказочный сюжет, в котором изображены любительницы яства, которое не требовало усиленного пережевывания, основан на жестоких реалиях далекой эпохи.

Наши предки думали, что значимая часть тела какого-либо существа, которого страшились злые духи, могла выступать в роли целого по правилу pars pro toto – “часть вместо целого”. Так, например, лапа с когтями медведя или орла отпугивала вредоносных сущностей. Мало кто задумывается над тем, почему на старых предметах казахского быта (войлочные ковры, посуда из кожи, перстни и т.д.) часто встречается такой вид орнамента, как qoşqar müyizi, букв. ‘рога барана’. Объяснить это можно тем, что баран был одним из самых распространенных тотемных животных у народов, ведущих кочевой образ жизни. Поэтому изображение его рогатой головы выступало оберегом. Еще в I тысячелетии до н.э. на территорию Ближнего Востока и в Анатолию (Малую Азию) приходили северные кочевники – киммерийцы и скифы. Номады и местное население не только воевали между собой, но и вступали в политические, экономические и культурные отношения. Возможно, в результате таких контактов иудеи восприняли символ барана-тотема, который у них редуцировался до одного бараньего рога, также считавшегося оберегом. Во второй половине прошлого века прохожие могли видеть на одной из улиц Семея рогатый череп барана, который был установлен на верхней перекладине ворот.

В представлениях казахов и их предков такие виды скота, как лошадь, овца и верблюд имели духов-покровителей – kiye. Запрещалось наносить удары по голове этих животных, бить их ногами. Однако таким почитанием не пользовались, например, крупный рогатый скот или козы. Последних даже могли отстегать камчой якобы для изгнания вселившихся в них злых духов. При раскопках средневековых городов на юге Казахстана иногда находят глиняные фигурки баранов, коней и верблюдов. На некоторых погребениях встречаются надгробные изваяния из камня в виде баранов, они были обнаружены в Южной Сибири, Казахстане (на Мангышлаке) и Закавказье. Тотемистические представления скотоводческого населения отражены и в зооморфных ручках на посуде, исполненных в виде барана, который выступал охранителем сосуда. Оберегом выступали и части тела этого животного. Орнамент в виде бараньих рогов (qoşqar müyizi) наносили на кошмах, коврах, сундуках, посуде из кожи, вышивках, обуви. Пластинки из кости барана с вырезанными узорами пришивали к головным уборам женщин и детей. Имитируют бараньи рога нагрудные украшения и посеребренные пластинки на головном уборе невесты – саукеле. В Западной и Центральной Европе была традиция при строительстве замка вмуровывать камень-оберег, имеющий форму бараньей головы. Духу барана, оберегающему укрепление и его обитателей, приносили жертву.

Казахи считали, что злые духи, помимо некоторых животных и предметов, боятся филина. Перья этой птицы укрепляли на девичьем головном уборе и других предметах (колыбели, домбре, лошадиной сбруе). Тюркское название филина üki ~ ükü обнаруживает близость с немецким uhu, которое, возможно, было заимствовано из языка гуннов, алан или аваров. Вместе с номадами обычай украшать головной убор и лошадей птичьими перьями распространился на Востоке и в Европе. Вероятно, представления о том, что духи боятся филина, были утрачены, но возникла мода укреплять султаны на тюрбанах правителей и парадных лошадях, плюмажи на воинских шлемах и перья разных птиц на шапках знатных людей.

Первая часть книги “Первобытная техника”, написанной А. Левин-Дорш и Г. Куновым и впервые опубликованной в Германии в 1912 году, начинается с рассуждения о том значении, которое имело применение огня в истории культурного развития человечества. Далее описаны способы получения огня и упомянуты случаи сохранения следов языческого почитания огня в современной народной культуре и религиозных обрядах. Широкое расселение древнего человека из теплых областей вплоть до стран с суровым климатом оказалось возможным благодаря овладению огнем, пламя которого согревало и освещало жилище в темное время суток. На костре можно было поджарить пищу, в особенности мясо животных и рыб. Хищные звери, испытывавшие ужас перед лесными или степными пожарами, боялись приблизиться к человеку, находившемуся у костра. Позже с помощью огня научились выплавлять металлы из руды. Для дикарей огонь представлялся живым существом – оно двигается, змеится, непрерывно меняет форму, требует пищу и жадно пожирает все вокруг. Обские угры (ханты, манси) думали, что душа огня обитает в голубой кромке пламени.

Священный культ огня, возникший еще в доисторические времена, наблюдается в разных местах земного шара. У многих народов существовал обычай отдавать пламени долю при всяком пиршестве – в него бросали немного пища, несколько капель напитков, чтобы покровитель жилища остался доволен и оказал благодеяния семье и роду. Народы Сибири (эвенки, эвены и др.) считали, что дух огня выступает посредником между людьми, божествами и другими духами. Эскимосы через огонь поминального костра кормили душу умершего и всех предков. Многие народы древности сжигали жертвы, воскуряли благовонные травы для богов. Обряд трупосожжения, известный ряду культур, основан на представлении о том, что душе легче попасть в иной мир вместе с дымом погребального костра. Так, например, малые народы Сибири и Дальнего Востока нивхи, чукчи и коряки сжигали покойников, чтобы их души беспрепятственно поднялись в верхний мир. Если без видимой причины вспыхивал огонь в очаге, нганасаны воспринимали это как речь умерших родственников. Тогда они “кормили” огонь жиром или салом. Вспыхивавшее в этот момент пламя свидетельствовало, что духи приняли жертву.

Перед промыслом эвенки обращались к духу-покровителю, и если в ответ пламя костра горело ровно, это предвещало успех. Направление полета искры указывало охотнику нужный путь. Резкий треск или шипение огня предвещали неудачу, и тогда охотник откладывал выход на промысел.

Способ гадания по трещинам на бараньей лопатке, возникший у кочевников, также был связан с духом огня. На севере Сибири при гадании вместо бараньей стали использовать оленью лопатку. Ее держали некоторое время в огне, затем интерпретировали начертанную на ней информацию, чтобы узнать, куда делась пропавшая лошадь, определить, где искать вора или украденная вещь, какую дорогу надо выбрать охотнику и т.д.

Следует сказать, что следы поклонения духу огня сохранились и в наши дни у людей, далеких от языческих воззрений: с целью защиты ребенка от сглаза родители мажут ему лоб или щеки сажей, которую берут уже не со стенок котла, висящего над очагом (его нет в современном доме или квартире), а с закопченного дна посуды. Узбеки в послеродовом периоде выделяли пятую, седьмую и девятую ночь из сорока дней после рождения ребенка, поэтому повивальная бабка именно перед этими ночами мазала ребенку сажей лоб, виски, под подбородком, ладони рук и подошвы ног. Чтобы оградить ребенка от вредного воздействия нечистых сил грузины клали в колыбель новорожденного под подушку нож с черной ручкой, спички и уголь.

Дух огня. Рисунок П.М. Уколова. 2012 г.

Дух хозяин-огня представлялся в виде старой женщины, поэтому его именовали “мать-огонь”. Сменившая матриархат новая стадия развития человеческого общества – патриархат внес свои изменения в представления некоторых народов. В некоторых культурах хозяином огня стало существо в мужском облике. У ульчей, нанайцев, нивхов, якутов, эвенов, отчасти эвенков и долган – в виде старика, иногда с семьей. В небольшом исследовательском труде профессора Б.Э. Петри “Старая вера бурятского народа” (Научно-популярный очерк), изданном в Иркутске (1928) рассматриваются разные аспекты шаманизма. Среди земных божеств особо почитается бурятами gali ejin (хозяин огня) по имени Sahyada noyon. Дух огня имеет образ рыжеволосого старика, одетого в красный халат. Его жену зовут Sahale hatun. Они обитают в очаге жилища любой семьи. Gali ejin охраняет дом и его обитателей от козней злых духов. Он следит, чтобы духи не портили молоко, сметану, одежду в сундуках. Ни один дух-вредитель не осмелится проникнуть через дымовое отверстие или дверь, так как божество может забросать их искрами или даже сжечь.

Злые духи могут погубить младенца или заменить его своим уродцем, поэтому новорожденного помещают под защиту огня – очаг должен находиться между колыбелью и дверью. С целью снятия с ребенка негативного воздействия над его головой трижды обводят зажатой в ладони щепоткой соли, шепчут заклинание, затем бросают эту соль, которая приняла в себя недобрую энергию, в огонь.

У кочевников евразийских степей огонь использовался для очищения всего, что могло быть осквернено. Через огонь проносят посуду, предназначенную для жертвоприношений. Перед началом камлания шаман держит над пламенем свой бубен. Между огнями костров пропускают скот для нейтрализации воздействия злых духов. Шедшие в ставку монгольского хана чужие люди также должны были пройти между двух огней, чтобы очиститься от недобрых помыслов. В Абайском районе еще во второй половине минувшего века сохранялся обычай проводить невесту между кострами. Ее сопровождали в жилище, где девушка должна была поклониться очагу и вылить из посуды масло в огонь.

До сих пор у некоторых народов во время весеннего праздника обряд магического очищения – дети и молодежь прыгают через костер, так как вызывающий болезни злые духи боятся огня. Посредством него освящаются женщины по истечении родовых периодов и месячных регул. Перешагиванием через огонь костра очищались участники похорон. У сибирских народов невеста, пришедшая в дом жениха, совершает обряд почитания и кормления огня – покровителя рода; обходит очаг, выливает немного масла в огонь и прикасается к предметам, имеющим к нему отношение. Эвенки осуществляли ритуал приобщения новорожденного к семейному очагу следующим образом: ребенка вносили в жилище и мазали ему лицо сажей, говоря: “Огонь, не принимай за чужого, свой пришел”.

Буряты при перекочевках две головни, в которых заключен дух огня, посыпали пеплом и перевозили на новое место. Здесь возжигали огонь и “кормили” его маслом, вином и мясом. Воздавая духу огня уважение, благодаря за охрану семьи и заботу о благополучии дома, небольшую часть мяса жертвенной скотины, первый кусок пищи и первый глоток напитка отдают огню.

Существуют запреты, связанные с боязнью навредить доброму божеству: нельзя с размаху бросать дрова в огонь, чтобы не ушибить его; остерегаются совать в пламя острые предметы – можно выколоть ему глаз; не льют на огонь воду – это духу неприятно; не бросают в него сор – огонь не любит то, что дымит и издает неприятный запах; в огонь нельзя мочиться – это осквернит его; остерегаются сквернословить и скандалить у очага.

Эвенки не бросали в огонь шишки, боясь “залепить бабушке смолой глаза”. Кеты укладывали поленья в кострище только наискосок, считали, что от поперечно положенных поленьев огню будет так же плохо, как человеку от застрявшей в горле кости. Нарушение запретов приводит к тому, что дух-охранитель жилья перестает защищать семью от воздействия злых духов.

Бытующие в русском языке метафорические обороты (“огонь лижет”, “огонь пожрал”) и отраженный в словосочетании “языки пламени” художественный образ свидетельствуют о том, что славяне считали огонь живым, особенно тот, который добывался древним способом – путем трения деревянных приспособлений. Древние тюрки считали огонь одушевленным явлением и духа огня называли wot ana (wut ana), буквально ‘мать-огонь’. Это существо имело невидимый для взора человека антропоморфный вид, т.е. обладало, подобно человеку, глазами и другими органами тела, употребляло в пищу то, что поддерживает горение: масло, вино, жир. Язык пламени по форме и цвету несколько напоминал язык человека и животных. Ввиду того, что таких пылающих, меняющих свои размеры огненных языков было немало, духа огня мог представляться многоголовым. Родовой дух огня жил в очаге жилищ разных семей, объединенных узами родства. Нельзя исключить то, что представление о пребывание духа в разных очагах вызвало к жизни образ духа, имевшего много голов. В.В. Радлов в этнографической работе “Шаманство и его культ” рассматривает проблему шаманизма, сохранившегося у алтайских народностей. Во время камлания шаман обращается к богам и предлагает им жертвенное мясо. Среди них упоминает “тридцатиглавую мать огня”. В языке поволжских татар сохранилась фразема wut qab- (qap-) ‘загореться, начать гореть, запылать, быть охваченным огнем’ (букв. ‘огонь схватил ртом, стал пожирать’). Приведем примеры использования устойчивого выражения в речи: kürşi öy’dän wut qaptı ‘(дом) загорелся от соседнего дома’, ītägi’n wut qapqan’day çaba ‘бежит как угорелый’ (букв. ‘бежит, как будто подол горит’). В словаре татарского языка имеется глагол qabız-, используемый в значении ‘зажигать, зажечь, запалить, разжечь огонь, воспламенить’, образованный с помощью аффикса понудительного залога от тюркского корня qab- ‘кусать, хватать ртом, зубами, ловить ртом’. Здесь позволим себе небольшое отклонение в сторону этимологии: от сложного глагола qabız- в результате некоторых фонетических изменений, т.е. через промежуточную форму *qamız-, возникло казахское слово tamız- с тем же значением ‘разжигать, разводить огонь’.

Орнаментированный фрагмент керамической посуды эпохи бронзы. II тыс. до н.э.

Был найден на территории Восточно-Казахстанской области.

Археологи и краеведы при проведении раскопок находят глиняные горшки, фрагменты керамической посуды, поверхность которых покрыта геометрическим орнаментом. Их изучение, выяснение значения магических узоров представляет собой интересное направление в археологии и этнографии. Разнообразный орнамент, покрывающий поверхность посуды, одежды, украшений, служит защите продуктов, предметов быта или самого человека от вредоносного воздействия духов. Эти рисунки священных явлений, некоторых существ-тотемов или частей их тел, каких-то предметов, растений или их элементов, выступающих в роли оберегов, подергались упрощению, нередко представляя собой повторяющиеся геометрические фигуры. Без изучения этнографического материала не всегда можно определить образ исходного реального предмета, лежащего в основе стилизованного орнамента.

Среди древних образцов магических узоров особое место занимает встречающийся на керамической посуде древних эпох ритмичный орнамент, выполненный с помощью разной техники. Учитывая результаты исследований в области шаманизма народов Сибири, следы культа духа огня, распространенного на территории Евразии, можно предположить, что орнамент в виде зигзагообразных, соединенных между собой линий, рядами покрывающих некоторые из найденных глиняных горшков эпохи бронзы, представляют собой стилизованное изображение языков пламени. Суеверные люди, вероятно, считали, что “огненный” орнамент, с одной стороны, привлечет внимание духа-покровителя к посуде, с другой, представляя собой репрезентацию огня, отпугнет злого духа, если тот приблизится с целью испортить молочный продукт, налитый в горшок или чашу.

Глиняная чаша с орнаментом, имитирующим языки пламени. II тыс. до н.э.

Из экспозиции Областного историко-краеведческого музея г. Семей.

Некоторые наскальные рисунки-петроглифы наносились на поверхность скал с помощью минеральной краски – красной охры, смешанной с жиром. Охра напоминала цвет крови и, вероятно, поэтому символизировала жизнь. Кроме того, священное пламя переливается разными оттенками “теплых” цветов, близких к красному. Отметим, что для геометрического орнамента, которым украшались рубашки и полотенца-рушники крестьян-переселенцев из России в Сибирь и Казахстан, характерно преобладание красного цвета, символизирующего охранительный огонь.

В культуре разных народов возник ряд метафорических образов, отражающих разное представление о времени: образ стрелы символизирует линейное время, стремительно текущее из прошлого в будущее; изображение колеса иллюстрирует идею циклической смены сезонов года и связано с представлениями о повторении определенных периодов, включающих годы, века или тысячелетия. Известное в средневековой восточной литературе аллегорическое выражение “пегий конь времени” основано на уподоблении быстрого течения времени бегу коня; светлые дни и темные ночи сравниваются с отметинами пегого скакуна. Время часто сравнивают с рекой, текущей в одном направлении; и нельзя вернуть вспять прошедшие моменты, ибо незыблем закон мироздания: все течет, все изменяется.

Много нового продолжает появляться в жизни человечества, и это историческое движение именуется одним словом “прогресс”, но что-то существенное безвозвратно исчезает в этом вечном потоке. Некоторые сокровенные знания и удивительные технологии цивилизаций древнего мира оказались утраченными. Способы изготовления и назначение ряда артефактов, созданных в далеком прошлом, пока не находят своего рационального объяснения. Однако наука, используя комплексный подход и разные методы исследования, способна не только восстановить многие кадры сменяющейся картины мира, которая складывалась на протяжении веков в сознании наших предков (т.е. осветить их представления об окружающей действительности, описать условия существования и модель их поведения), но и объяснить разные явления и факты в современной культуре, истории, психологии и языке, истоки которых теряются в глубине минувших тысячелетий.

ТРАНСФОРМАЦИЯ ДУХА ОГНЯ: ДОМОВОЙ, ВОРШУД, БИЧУРА

Среди людей далекого прошлого, чья жизнь протекала в нелегкой борьбе за выживание и повседневных заботах, были и те, чей разум занимала проблема происхождения мира, кто размышлял над причинами возникновения отдельных элементов окружающей действительности и особенностей народной культуры. Стремление найти ответы на трудные вопросы мироустройства породило этиологические мифы (от греческ. аitia ‘причина’ + logia ‘наука’), в которых объяснялось, как появилось то или иное реальное явление. Возникновение Земли, особенностей ее рельефа, небесных светил, человека, животных и т.д. мыслилось первобытным сознанием как результат деятельности богов, мифических героев и существ.

Большое значение огня в жизни наших предков объясняет появление мифа, в котором излагаются причины и обстоятельства овладения людьми этой стихией. Исследователи пришли к выводу, что в примитивных мифах огонь изображался как физическое явление, выступая в виде материального пламени. Легенды народов, проживавших на разных континентах, содержат реалистическую мысль о том, что в очень древние времена огонь еще не был стихией, освоенной человеком. Предположение о его первоначальном местонахождении на небесах объясняется жизненным опытом: люди каменного века видели, как во время грозы от удара молнии загоралось дерево. Иногда возникали пожары, уничтожавшие растительность и животных, не успевавших бежать от грозной губительной силы. Солнце, одаривавшее землю светом и теплом, было вечным источником небесного огня.

В сказаниях о священном огне чаще всего встречается мотив его похищения у бога или некоего персонажа. Нередко мифическим существом, выкравшим огонь для людей, выступает птица (голубь, сокол, ласточка и др.), позже – культурный герой (Прометей, Амирани, Сосруко) или находчивый плут (Ванька). В сказке “Вор Ванька”, записанной в Екатеринбургском уезде у М.О. Глухова, повествованием о приключениях изворотливого персонажа Ваньки объединены несколько сюжетных линий из разных сказок, в числе которых встречается мотив добычи огня у загадочного старика, требующего за огонь рассказать небылицу.

Следующий этап мифологического развития образа огненной стихии – ее олицетворение. Обратившись к бурятской легенде, мы видим, что огонь представлен уже в виде персонифицированного явления. Будучи существом небесного происхождения, он считается сыном верховного божества Эсеге Малан-тенгери и приходится младшим братом Солнцу и Месяцу. Согласно сюжету предания, в далекое прежнее время люди, еще не зная огня, питались сырой пищей и мерзли зимой. Ласточка сжалилась над ними. Она полетела на небо, проникла через дымовое отверстие в юрту Эсеге Малан-тенгери, который сидел у огня и курил. Птица схватила своим клювом искру и взлетела вверх. Божество заметило похищение и, взяв щипцы, ударило ими по ласточке. Удар пришелся по хвосту птицы и рассек его надвое. Ласточка принесла огонь людям, но ее хвост так и остался рассеченным. Со временем древний человек научился пользоваться огнем, а затем и добывать путем трения деревянных приспособлений.

Хранительницей домашнего очага, обладательницей огня была, конечно же, женщина. Возникло предположение о том, что дух родоначальницы, имевшей при жизни большой авторитет, мог остаться в жилище, обитать близ очага. Ведь по древним представлениям, некоторые божества, покровители рода (территориальные духи-покровители, хозяева урочищ) и разнообразные злые духи прежде, при своей жизни были шаманами, родоначальниками или людьми с несчастливой судьбой. Как обитатель потустороннего мира, дух огня мог быть ходатаем перед божествами и заступником своих живых потомков, заботясь о благополучии семьи и дома. Будучи в основе своей духом-предком, хозяйка огня не только кормилась подношениями родичей, но и была способна передавать их огненные жертвы божествам-покровителям. Поэтому у тюркских этносов и народов евразийского Севера олицетворенный огонь представал в виде женщины, “матери огня” или “хозяйки очага”. Исследователями-этнографами было высказано мнение, что женские фигурки палеолита и более позднего времени, найденные на местах древних жилищ близ очагов, изображали именно такого духа огня. В мифологии монгольских народов божество огня, почитаемое в виде персонифицированного очажного пламени, предстает в мужском и женском облике либо как супружеская пара. Среди имен духа огня встречаются композиты со значением “матушка-огонь” (Othan-Galahan ehe, El-Galahan ehe, Gal ehe, Ot ehe, Ut ehe).

Но изменившиеся социальные условия и укрепление патриархального строя жизни обусловили некоторое изменение этого образа: у якутов и бурят почитался “хозяин огня”, т.е. этот дух приобрел уже мужской образ. Так, бурятский Гали-эжин (Сахйада-нойон) – доброе существо, живущее в юрте каждой семьи, в его очаге. Он охраняет дом и его обитателей от козней мелких духов-вредителей, оберегая от порчи продукты и вещи, охраняя ребенка и препятствуя проникновению в жилище злых сил. Огонь выступает очистителем всего, что может быть так или иначе осквернено. В ведийской мифологии Agni, букв. ‘Огонь’, был даже включен в число великих богов.

Свидетельством тому, что этот дух первоначально представлял собой покойную прародительницу, выступает бытовавшее у народов Сибири и Центральной Азии убеждение о наличии своего родового духа, находившегося в семейном очаге, которого нельзя переносить в чужой очаг. Поэтому существовал запрет на передачу огня в чужой род. Всякий гость у бурят, войдя в юрту, закуривает от родового огня и тем приобщается к дому. Но перед выходом наружу человек должен выколотить огонь из своей курительной трубки, чтобы не вынести его на улицу. Следовательно, огонь считался достоянием рода – в нем обитала душа родоначальника, осуществляющего покровительство своим потомкам.

Знакомясь с мифологическими представлениями удмуртов, можно увидеть, что священный огонь почитался в образе божества домашнего очага – воршуда, исполняющего роль духа-покровителя рода и непосредственно связанного с культом предков: к нему обращались за исцелением, покровительством в делах. Считалось, что воршуд может наслать болезнь на человека, оскорбившего его. Этому духу было принято подносить жертвы в виде хлеба, блинов, птиц или животных путем сжигания в очаге святилища-куалы, где обитал сам воршуд.

У удмуртов бытовал обычай при переезде в новый дом брать с собой пепел из куалы в старом жилище. Когда люди молили богов даровать им счастья в любви и семейного благополучия, они обращались к воршуду. На лесной поляне вокруг избранной березы укладывали березовые ветки и запаливали их. Рядом устанавливали воршудный короб. Когда занимался огонь, обращаясь к богам, удмурты произносили свою просьбу. Костер полагалось трижды обойти по ходу солнца, выливая в пламя хмельной напиток-кумышку и бросая в него копии предметов, хранящихся в коробе.

Культ священного огня, имевшего небесное происхождение, был известен у многих народов древности. Целомудренная Гестия (Hestia) из древнегреческой мифологии – богиня домашнего очага, старшая дочь бога-титана Кроноса и богини Реи. Она выступает в роли покровительницы неугасимого огня, который почитался началом, объединяющим каждую семью, человеческое общество и мир богов. Ее аналог – Vesta, богиня священного очага дома, затем городской общины в римской мифологии. Знаменитые жрицы-весталки – женщины, поддерживавшие огонь в очаге храма Весты. Постоянный огонь почитался как символ государственной надежности и устойчивости. Весталок избирали из числа девочек 6–10 лет; и они должны были сохранять девственную чистоту в течение тридцати лет; за нарушение этого запрета их подвергали каре, замуровывая живыми.

Были известны пенаты и лары римской мифологии, почитавшиеся как божества и символы домашнего очага, хранители дома и, прежде всего, запасов продовольствия от мелких духов-вредителей. Помимо благотворного участия при исполнении разных семейных обрядов, лары следили за соблюдением традиционных норм во взаимоотношениях членов фамилии.

Исследователи мифологии пришли к выводу, что ортодоксальные религии не сумели преодолеть многих языческих представлений, существовавших тысячи лет в культуре разных этносов. Почитание огня сохранилось в обычае ставить свечки перед образами за упокой души близких людей. У мусульман в течении сорока ночей зажигали огонь в комнате, где лежал покойник. Первоначально, видимо, считали, что пламя отпугивает злых духов, появлявшихся с целью завладеть душой умершего человека, которая сорок дней находится у себя дома. По представлениям киргизов, у человека есть джан (душа) и арвах (дух). Со смертью джан отлетает, а арвах остается близ могилы. С четверга на пятницу и в дни поста-уразы духи покойников посещают жилища родственников. Они могут оказать покровительство или проявить гнев и наслать беду. Вечером, с четверга на пятницу, зажигают у очага свечи по числу покойников, души которых витают над огнем. Отметим, что в Усть-Каменогорске возникла традиция в ночь на 9-ое Мая, накануне Дня Победы в центральном парке устанавливать и зажигать множество свечей – по количеству не вернувшихся с полей сражения солдат, призванных на фронт из этого города.

Убеждение в том, что злые духи боятся курения священных растений (богородская трава-чабрец и др.), лежит в основе использования бронзовых курильниц скифскими жрецами, христианским священником кадила с ладаном в церковном помещении и казахского обычая alastaw с использованием арчы-можжевельника. Так, например, несмотря на то, что христианские проповедники объявили античных богов бесами, их образы были все же усвоены в качестве некоторых святых. Римского верховного бога-громовержца Юпитер стали почитать под именем Святого Георгия, богиню садов, красоты и любви Венеру не только признавали дьяволицей, но и превратили в святую Пелагею, а библейский пророк Илья воспринял в народных поверьях черты бога-громовержца Перуна.

Читая аналитическую работу профессора Б.Э. Петри “Старая вера бурятского народа”, приходишь к выводу о том, что обычай поклонения христианским иконам является продолжением древней традиции каменного века, когда божества, духи-покровители и почившие родичи могли быть материально представлены в виде фигурок, рисунков или намогильных изваяний. До недавних времен на Алтае и Дагестане изготавливались небольшие куклы-обереги жилищ, вероятно, восходившие к изображениям духов предков-покровителей рода.

Англичанин Джильс Флетчер, побывавший в России, дал описание этой страны в своем письменном труде Of the Russe Common Wealth (“О государстве русском”), изданном в 1591 году. Интересны его сведения о крымских татарах, находящихся во враждебных отношениях с русским государством. Английский посланник писал, что “в религиозном отношении отличаются они от турок тем, что у них есть истуканы, сделанные из шелка или другой материи наподобие человека, которых они привязывают к дверям своих походных жилищ для того, чтобы они были янусами, или сберегателями их дома. Не всякий может делать таких идолов, а только некоторые освященные женщины, заведывающие этими и другими подобными предметами. Кроме того, у них есть изображение их государя или Великого Хана, в огромном размере, которое они выставляют в походах на каждой стоянке и перед которым должен преклоняться каждый, мимо его проходящий, будь он татарин или иностранец. Они имеют большую веру в волшебство и во всякие предзнаменования, что бы им ни случалось видеть или слышать”. Казахским этнографическим термином tul в прежние времена обозначали установленное над супружеским ложем изображение покойного супруга в виде деревянного остова, на который одевалась верхняя одежда и головной убор покойного. По старому обычаю, в течение года вдова садилась под этим изображением один раз в день в час его смерти и оплакивала умершего мужа.

Русская народная сказка “Василиса Прекрасная” из сборника собирателя фольклора А.Н. Афанасьева сохранила отголосок старых представлений о духах-прародителях, пребывавших в изображениях и способных оказать покровительство своим потомкам. Перед обращением к духам с просьбой о помощи последние должны были совершить для своих покровителей жертвоприношение, накормить их (жертва и жратва – разные формы одного слова). Упомянутая сказка начинается с преамбулы: “В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружестве и прижил только одну дочь, Василису Прекрасную. Когда мать скончалась, девочке было восемь лет. Умирая, купчиха призвала к себе дочку, вынула из-под одеяла куклу, отдала ей и сказала: “Слушай, Василисушка! Помни и исполни последние мои слова. Я умираю и вместе с родительским благословением оставляю тебе вот эту куклу; береги ее всегда при себе и никому не показывай; а когда приключится тебе какое горе, дай ей поесть и спроси у нее совета. Покушает она и скажет тебе, чем помочь несчастью”. Затем мать поцеловала дочку и померла…”.

В своем весьма информативном научно-популярном очерке Б.З. Петри писал о том, что предкам, великим шаманам и некоторым божествам делались священные изображения – онгоны: “Онгон есть изображение какого-либо божества, делаемое шаманом из дерева, шкурок животных или материи. Силою молитвы (призывания) и жертвоприношения шаман упрашивает божество распространить свое естество и на данное изображение и покровительствовать юрте, где его изображение висит, а также вселяться в изображение, когда хозяин юрты будет к нему обращаться с молитвой. Таким образом, по идее онгон вполне аналогичен иконе… Когда нужно будет обратиться к божеству с просьбой, молящийся становится перед онгоном с чашкой саламата или тарасуна, произносит свою просьбу-молитву и брызгает на изображение растопленным маслом или вином”.

В статье А. Глухова “Тайэлга” приведено описание одного из религиозных обрядов алтайцев – сопровождаемое кровавой жертвой обращение к разным божествам с просьбой о даровании удачи в промыслах, о хорошем урожае хлебов, здоровье скоту, благополучии членам семьи и т.п. Когда мясо жертвенной лошади сварено, с каждой кости берут по кусочку мяса и складывают в берестяную корзину, туда же наливают супу. Затем все это большим берестяным ковшиком на длинной ручке подкидывают вверх, “на небо”. Похожий обычай пожертвования сохранился как элемент свадебного обряда у жителей Кирсановского уезда (“Очерки Кирсановского уезда”, журнал “Этнографическое обозрение”). Если во время брачной ночи жених обнаруживал, что невеста прежде утратила невинность, то нередко подобное обстоятельство становилось известно ближайшим родственникам. В таком случае родители жениха, выпивая рюмку, опрокидывали ее вверх дном. Если же невеста была целомудренной, родители новобрачного остаток водки, в знак торжества, выплескивали в потолок.

Непосредственно связанный с верой в духов и культом предков обряд проведения поминок, тризны сохранилось до сих пор. И сроки их проведения: три, семь (девять), сорок дней и год – определены языческими представлениями о времени пребывания духов умерших людей в пределах родного жилища. Предки, будучи обитателями того света, все-таки нуждаются в домашних животных, различных предметах, особенно – в пище и питье. Покойника одевали в лучшую одежду, с ним в мужскую могилу укладывали его оружие, горшок с пищей, в женскую – еду и украшения. На захоронении закалывали любимого почившим хозяином коня, ломали его седло и телегу, т.е. вещи “убивались”, а их образы отправлялись в страну мертвых.

В прежние времена бурят не осмеливался приступить к пище прежде, чем не пошлет долю духам предков. Сидя на полу в юрте или в степи, он отливал из чашки несколько капель напитка на пол или землю и перечислял всех предков; находясь за столом, капал на край стола; а когда возвращался с места совершения родового жертвоприношения, брызгал напитком в дымовое отверстие жилища.

Нганасаны считали, что посредством духа огня умершие родственники могут общаться с ними. Когда без видимой причины вспыхивал огонь в очаге, они “кормили” огонь жиром или салом. Перед выходом на охотничий промысел эвенки обращались к духу-покровителю. Ровно горящее пламя костра предвещало успех, а направление полета искры указывало охотнику сторону, в которую следовало ему идти. Резкий треск или шипение огня предвещали неудачу, и тогда охотник откладывал свой выход на промысел.

Одна из собеседниц сообщила о следующем суеверии. Оказывается, в среде русского народа сохранился древний способ общения с духом огня, но в компромиссном для православной веры варианте. Чтобы узнать с хорошими или дурными помыслами приходил в дом гость, после его ухода зажигали освященную в церкви свечку. Ровное горение пламени и чистота оплавленого воска свидетельствовали о том, что посетитель не имел худых мыслей. Если пламя потрескивало, коптило, потеки на свечке становились грязными от горящего фитиля, то делали заключение, что посетитель “держит камень за пазухой”.

У тюрков-мусульман во время проведения поминок дастархан заполняют яствами, приглашаются родственники, сваты, друзья и соседи. Мулла читает суры из Корана, затем призывается милость Бога на почившие души Адама и Евы, библейских пророков и святых, всех упокоенных верующих, перечисляются имена умерших родственников (теперь эти имена нередко записывают в тетрадь, именуемую hatım qağazı). Но и в священный день пятницу принято поминать в молитве умерших родственников. Стол накрывают, на тарелке должно лежать не менее семи ритуальных лепешек-чельпеков.

Во время приготовления лепешек, которые должны быть ровными, без изъянов (их нельзя протыкать вилкой при переворачивании в жиру), иногда говорят: “Чтобы вышел их запах” (Iyisi şıqsın!). Вместо приготовления чельпеков можно в раскаленный жир бросить шепотку муки, от которого также идет дымок (tütin). Полагают, что все души умерших родственников в эти дни или во время религиозных праздников-аитов стоят у дверей и ждут этого ритуального действия. По поверью, аккуратная, без отверстий и порывов лепешка могла служить прикрытием головы покойного от лучей солнца в том мире. Поэтому размеры чельпека должны быть не меньше визуальной величины небесного светила.

Теперь уже никто не думает, что ушедшие в иной мир родственники не только принимают нематериальную субстанцию, дух пищи, находящейся на столе, но и приглашают на поминки души других людей. Почитавшие духов предков казахи до сих пор говорят Öli riyza bolmay tiri bayımaydı, букв. ‘Пока не мертвые не будут удовлетворенными, живые не разбогатеют’ (т.е. чтобы духи предков помогали, надо им приносить жертвы). Но по современным представлениям, главное в обряде поминания предков и родственников – не выставленная на дастархан пища, в том числе для усопших, но молитвы, обращенные к Богу о милосердии к душам умерших лиц и благом отношении к живущим, защите их от разных бед.

Параллель способу, который был использован Иисусом Христом при исцелении душевнобольных – он изгонял из них бесов в стадо свиней, мы находим в действиях сибирских шаманов, заставлявших духов болезней покинуть тело терзаемого ими человека и переселиться в животных или, вселив в себя, приводят в определенное место и избавляются от них.

По представлениям якутов, человек, предназначенный духами быть большим шаманом, лежит в течение трех или более дней в обморочном состоянии и подвергается душами умерших шаманов “рассеканию”, части его плоти и крови разбрасывают “в нижнем месте” по разным путям-дорогам несчастий и бед, их поедают духи, насылающие болезни. После рассекания тела и раздела его, все кости снова складываются в надлежащем порядке. Такое событие можно воспринимать как смерть и воскресение избранного человека, на которого нисходит дух умершего шамана.

Мусульманский ангел Микал (Микаил) соответствует библейскому архангелу Михаилу. Он входит в число четырех приближенных ангелов Бога. Микаил одним из первых поклонился Адаму, поэтому на его помощь всегда может рассчитывать любой смертный. В преданиях этот архангел упомянут среди тех, кто вскрыл грудь и очистил сердце Мухаммеда.

Однажды в полдень, когда четырехлетний мальчик, отданный на воспитание в одну из семей кочевых арабов, играл близ шатра со своим молочным братом и присматривал за ягнятами, к нему подошли двое незнакомых мужчин в белом одеянии. Одни из незнакомцев держал в руках золотой таз, наполненный белым снегом. Положив Мухаммеда на спину, они раскрыли грудную клетку и вынули его сердце, из которого ангелы извлекли каплю черного цвета и отбросили прочь. Затем они вычистили сердце и внутренности ребенка снегом и, вложив сердце на место, ушли.

Возможно, в этом случае мы видим отражения древних представлений об избранном человеке, которого “расчленяют” духи. Также как к избранному человеку являлись духи шаманов, заставлявшие его стать служителем духов, по преданию, к Мухаммеду являлся из потустороннего мира некто могучий и страшный в человеческом облике, как выяснилось позже – архангел Джибрил (Гавриил).

Язычник считал, что окружающий его мир полон различных духов Мир Мухаммеда и его современников помимо людей и животных также населен ангелами и джиннами.

Оскверненная плоть и кровь одного из персонажей якутской сказки “Низенькая старушка с пятью коровами”, в результате обмана женившегося на коварной и уродливой дочери злого духа, после сожительства с ней должны быть в течение месяца очищены текущей водой; весенними ветрами, пробивающими насквозь сердце и печень; кровососущими червями и гадами.

В одном из эпизодов, изложенных в русском народном предании “Кузнец и Миколай угодник”, записанном в Самарском крае, повествуется о том, что святой Николай взялся вылечить хворавшую в течении трех лет царскую дочь, потребовав на ночь особую комнату и по ведру воды из трех колодцев. Девушку разрезал на четверо, куски разложил, водой промыл и сложил; водой спрыснул – здоровой стала.

Несмотря на то, что в Священной книге мусульман – Коране, где утверждается всемогущество Аллаха, отсутствует идея культа святых, однако тысячелетиями существовавшая языческая вера в духов умерших людей, выступавших защитниками живых потомков, сохранилась в народной форме ислама. Мусульмане почитают святыми людей, считавшихся угодными Аллаху. Они верят, что Бог позволяет святым выступать в роли посредника между ним и верующими, кроме того, он может наделять избранных им людей сверхъестественными способностями творить чудеса. Например, великий пророк Иса (Иисус Христос) оживил глиняные фигурки птиц, исцелил слепого и прокаженного, мог обнаружить сокрытые предметы и т.д. За такими людьми признают способность помогать людям в разных сферах человеческой деятельности.

Дух умершего святого продолжает покровительствовать людям. Так, праведник аль-Хидр (аль-Хадир, Хизр) почитается покровителем моряков и путешественников, оберегает людей от краж и пожаров. Таким образом, строго монотеистическая религия ислам, практически свободная от языческих представлений, при распространении на огромной территории, стала дробиться на религиозно-политические течения, нередко вбиравшие в себя обычаи и представления разных этносов.

Соблюдаемая и в наши дни традиция установления на захоронениях некоторых людей скульптур и бюстов или помещения их фотографий и изображений на намогильных стелах уходит корнями в далекое прошлое, являя собой еще одно свидетельство веры в духов предков. Надгробные стелы с вырезанными личинами, деталями одежды и оружием, найденные в Анатолии (Малая Азия) и принадлежавшие, по мнению ученых, переселившимся туда из Северного Причерноморья древним кочевникам-киммерийцам; каменные изваяния на могилах скифов и на курганах древних тюрков, разбросанные на огромном степном пространстве от Восточной Европы до Южной Сибири и Монголии – памятники, которые чаще всего изображают вооруженных воинов, держащих в правой руке ритон, кубок или чашу. По древним представлениям, в каменные тела входит незримый дух умершего во время проведения в его честь тризны и его кормления.

Православное духовенство не смогло преодолеть глубоко укоренившегося в русском народе обычая, совершаемого после похорон, когда для души усопшего ставят на стол стопку с водкой и накрывают ломтиком хлеба. Случалось и такое – при посещении кладбища и поминании почившего родственника проливали на могильный холмик водку, если покойный любил пить ее при жизни. У мусульман разламывают хлеб и разбрасывают на захоронении, справедливо полагая, что птицы и небольшие звери (например, белки – на могильнике в бору) буду поедать крошки. Но это современное, не соответствующее сущности обычая, объяснение. В основе древних обрядов жертвоприношения лежала вера в то, что предки и умершие родственники употребляют субстанцию, по образу близкую к запаху или пару, идущему от пищи, сжигаемой духам для вкушения, или которой угощаются люди, сидящие за поминальным столом.

Ученые, изучая историю развития мифологии, пришли к выводу, что в верованиях народных масс очень живучими оказались представления о разных духах, незримо для людей населяющих землю и способных оказать благодеяние или нанести вред. Нематериальность потусторонних сил была относительной. Невидимых злых духов можно было отпугнуть с помощью амулетов, смертельно поразить стрелой или железным оружием (ножом, топором), избить кнутом, если удачно попасть в том место, где они находятся в соответствующий момент.

В связи с тем, что христианство боролось с языческими верованиями, то представления о домашних духах-покровителях, не вписавшихся в концепцию позитивных сил, обычно претерпевали некоторые изменения. Кроме того, в избах крестьян вместо открытого очага, в котором вольно горело пламя, появились печи, и огонь уже бился внутри них. К этому следует добавить суеверное избегание прямого упоминания о каком-либо культовом существе или почитаемом животном, заменяя его имя другими словами. Поэтому древний дух огня, охранитель дома от козней злых сил, именовался разными словами. Так, например, в русском языке известно немало его прозваний: домовой, хозяин, дедушка, большак, доброхот, суседко, соседушко, доброжил, доможил, кормилец, запечник, голбешник (голбец – перегородка за печью), нежить и др. В восточнославянской мифологии он представлялся в виде человека, похожего на хозяина дома, или небольшого роста старика с лицом, покрытым белой шерстью.

Существовало поверье, что домовой дух, долго обитавший в жилище, близок к облику его владельца. У одинокой женщины домовой имеет женский вид; если же хозяин дома – мужчина-холостяк, то дух выглядит существом мужского пола. Там, где живет супружеская пара с детьми, также обитает семья домовых. Этот дух выступает как добрый хранитель домашнего очага, хозяйства, оберегает скотину от разных хворей и напастей. Широко распространено убеждение, что домовой весьма не любит семейных ссор и беспорядка в помещениях и, рассердившись, может лишить семейство своего покровительства. В таком случае, жильцы дома будут болеть, хозяйство разладится и семейный достаток исчезнет. Возникло немало имен-характеристик домового: гнетко – из-за того, что дух наваливается на спящего человека и душит его; лизун – зализывает волосы у детей и шерсть у скотины; пастень, или стень – появляется в виде привидения или тени на стене и т.д.

Домовой, благосклонно относящийся к семье, предупреждает о несчастье, караулит дом и двор; в противном же случае он бьёт посуду, бросает вещи, топает, шумит и совершает другие действия, выражающие его негативные чувства. Перед смертью одного из жильцов дома дух может показаться кому-нибудь, стучать, хлопать дверьми. Также наваливается во время ночи на спящего человека и давит его так, что в это время нельзя ни пошевелиться, ни сказать слова.

По общему поверью, живёт домовой в холодную зимнюю пору около печи или на печи, а если у хозяина есть лошади, то помещается в конюшне. Лошадь, которая ему нравится, домовой холит, заплетает ей гриву и хвост, даёт корм, отчего лошадь добреет; и напротив, когда животное ему не по нраву, то дух мучает его и нередко до смерти.

У казанских татар, духа, обитающего во дворе или в хлеву, называют abzar iyäsi, букв. ‘хозяин хлева’. Существовало поверье, что ночью он иногда издали показывается людям в облике человека или различных животных. К некоторым домашним животным дух благоволит, кормит их, других почему-то преследует. Поэтому считали, что скот, который абзар иясе не любит, лучше продать, иначе он все равно погибнет. В мифологии разных групп западносибирских татар этот дух именуется Mal īyäsi ‘Хозяин скота’, Zängi (Sängi)-baba и Peşä ana. Отметим, что в мифологии казахов, у каждого вида домашнего скота есть свой покровитель. Так, например, мифического хозяина крупного рогатого скота называли Zengi-baba, букв. ‘дедушка Зенги’.

В деревнях миску с горячей кашей оставляли за печкой, где обитает домовой. Посуду обкладывали горячими углями, чтобы к полуночи, когда дух придет ужинать, каша не остыла. Представления о местообитании домового в углу за печью и использование горячих углей при поднесении ему пищи прямо указывают на то, что это существо, по своей сути, языческий дух огня. При переселении на новое местожительство надо было обязательно звать домового, совершая особый обряд. Для этого из протопленной печи нагребали горшок углей, накрывали его скатертью, и, открыв дверь, обращались к заднему углу: “Милости просим, дедушка, к нам на новое жилье”. В новом доме скатерть стряхивали по всем углам – выпускали домового, а угли высыпали в печь.

В наши дни считают, что при переезде в новый дом или квартиру достаточно пригласить духа с собой, сказав: “Домовой, пойдем со мной”. Перевозили духа-покровителя также и в такой обуви, как лапоть, которую помещали в мешок, а ныне, применительно к современным условиям, рекомендуют поставить посреди старой квартиры раскрытую сумку и позвать домового. В противном случае семье грозили беды от козней злых духов ввиду отсутствия незримого защитника дома и семьи. Вероятно, выражение “мохнатая лапа”, использованное в значении “хорошая поддержка”, восходит к суеверию: если домовой проведет своей мохнатой лапой по лицу засыпающего, и его прикосновение будет теплым и нежным – это сулит прибыль и богатство; если же лапа окажется холодной и шершавой – неприятности.

Приведем рассказы о случаях встречи людей с домовыми или свидетельства их присутствия в жилище. Коллега по работе, услышав, что я интересуюсь сущностью этого мифологического образа, первоначально воспринимаемого как дух огня, привел связанные с этой темой интересные факты. Однажды он увидел, как лежащая на шкафу книга сорвалась со своего места и полетела на пол. В другой раз, когда в квартире кроме него никого не было, рассказчик услышал, что кто-то явственно хихикнул. Пришедшему в ужас человеку показалось, что на короткий момент он ощутил дыхание находящегося рядом незримого духа; проверив все запоры на дверях, весьма напуганный, лег в постель и полностью накрылся одеялом. В другой раз полночью, услышав отчетливые стуки в деревянный пол, в досаде обратился к невидимому существу: “Постучал, ну и хватит”, и тут же испугался своей опрометчивой попытки общения с духом.

Для упомянутого человека кульминационным моментом в чреде событий, свидетельствующих о присутствии домового, было очевидное появление таинственного соседа. Вдруг возникло мохнатое существо серого цвета, небольшого размера, схожее своей формой с клубком и одновременно напоминавшее котенка. Оно покатилось по полу, посмотрело на изумленного жильца квартиры и также внезапно исчезло. Человек не успел разглядеть, какие были глаза, имел ли показавшийся дух верхние и нижние конечности.

Знакомый ему рассказал, как в одной из квартир в присутствии людей вдруг на мелкие кусочки разлетелась стоящая на столе хрустальная ваза. Одну семью некий домовой дух упорно преследовал, несмотря на то, что люди трижды меняли жилище и переезжали в разные географические регионы России. Он бросал вещи, передвигал тумбочку, открывал дверцы шкафа, этим досаждая жильцам. Известно, что домового, проявляющего склонность к подобному шумному поведению, именуют полтергейстом.

Кроме того, моему собеседнику рассказывал его приятель-художник, как “допился до чертиков”. Творческий человек, видимо, вел богемный образ жизни и часто употреблял водку. С некоторых пор ему начал являться образ беса в виде небольшого рогатого человечка, сидящего на краю граненого стакана. Любитель спиртных напитков понял, что дошел до грани, отделяющей его от весьма вероятного помрачнения ума, “белой горячки”, и после нескольких срывов окончательно порвал со своим пьянством. Может быть, домовой дух из жалости являлся погибающему человеку в соответствующем виде, чтобы заставить его одуматься?

Одна из сотрудниц музея поведала, что ее дочь обладает способностью видеть домового духа и однажды почувствовала его присутствие за спиной через движение воздуха, когда играющий с ней котенок вдруг остановил свой взгляд на чем-то, находящемся позади девушки. Приходя в некоторые квартиры, она сразу же замечает небольших шарообразных существ, имеющих темные пятна, напоминающие глаза, и отличающихся друг от друга более темной или светлой окраской, цветом черные или коричневые.

Домовой весьма любопытен, и когда приходит в квартиру какой-нибудь гость, он тут же выглядывает, чтобы узнать, кто пришел. Дух, обитавший в старой квартире, в первый приход девушки, уразумев по ее взгляду, что его видят, начал сердиться, бешено крутиться возле вошедшего человека. Иные же домовые ведут себя игриво: выглядывают, быстро исчезают в стене и также стремительно выскакивают из нее в комнату. Они доступны восприятию кошек и котят, которые иногда настороженно замирают, уставившись в одно место. Быть может, эти животные слышат слабый шорох, похожий на тот, который производится мышами?

Дух изредка по ночам мешал спать упомянутой девушке, будил шумом или давил во сне, не давая шевелиться, хотя ее подруги в это время ничего не слышали и не чувствовали. Однажды со стороны левого уха домовой начал причитать как шаман, будто произносил “мантры”, в двух случаях издавал звук, похожий на рычание животного. В последний раз, когда она засыпала, дух вновь стал ее тревожить рычанием. Девушка не имела сил встать и пошевелиться. Услышав ее учащенное дыхание, подруга схватила за руку, и наваждение пропало. Все это случалось в старой квартире, которую она снимала вместе со своими подругами, приехавшими на работу в Астану. С ее слов, в доме родителей был домовой, но в последнее время его не стало. К счастью, в своей новой квартире эта девушка не видит тревожащего ее духа.

Знакомый предприниматель вспомнил, как ему однажды довелось увидеть домового. Это случилось с ним в городе Алматы еще во времена существования Советского Союза. Когда он находился в квартире один, дверь, ведущая на балкон, была открыта. Вдруг тюлевая занавеска зашевелилась и потянулась внутрь помещения, приобретая определенные очертания, как бы облекая фигуру малорослого человечка, входящего в комнату. Легкая ткань скользнула поверх головы и плеч движущегося существа, которое, переваливаясь с боку на бок, прошло по комнате и внезапно исчезло.

Моя дочь дважды была свидетелем необычных явлений в своем доме, напоминающих зрительные галлюцинации: ломоть хлеба, лежащий на одной из тарелок, в присутствии гостей внезапно сорвался со своего места и перелетел на другую тарелку; в другой раз ложка сама по себе подскочила со стола и полетела вниз, но, не достигнув пола, по той же траектории вернулась на прежнее место.

Приведем еще одно интересное в этом плане событие, очевидцем последствий которого был автор этой статьи. Несколько лет тому назад, к нему обратился коллега, один из сотрудников Семипалатинского юридического колледжа МВД РК (ныне – учебный центр ДВД ВКО). Утром он обнаружил на своем теле (на спине, плече и животе) длинные царапины и не мог найти объяснения тому, как они появились. Действительно, при его осмотре были видны тонкие красные черточки. Некоторые из них, расположенные рядом, напоминали три кириллические буквы. Со слов этого сотрудника, один из его знакомых, считавшийся бахсы (шаманом), прочитал эти знаки как слово АЛУ, что по-казахски значит ‘брать, взять, хватать’.

Научные исследования, касающиеся образов хозяина огня, ой иясе, бичуры, воршуда, домового и других подобных существ, свидетельствуют о близости мифологических представлений тюркских народов, бурят, финно-угорских этносов Поволжья и восточных славян о сущности этого духа. Öy iyäsi, букв. ‘хозяин дома’, – так в мифологии казанских и западносибирских татар, башкир называется домовой. Он имеет облик старика с длинными волосами и обитает уже под полом дома, куда ему ставили угощение. Однако иногда по ночам делает женскую работу (что отражает раннюю стадию развития образа): прядет оставшуюся на прялке пряжу (плохое предзнаменование) или просеивает через решето муку (это добрый знак). Предвещая несчастье, домовой всю ночь ходит по дому, тяжело вздыхает и стонет. При переселении в новый дом его обычно приглашали с собой.

Образ духа-покровителя жилища был известен татарам-мишарам (yort iyäsi, карачаевцам (yüy iyesi), чувашам (hert-surt), туркам (ev bekçisi), ногайцам (üy iyesi), якутам (dyie tangarata). Более близок к исходному образу духа огня чувашский херт-сурт, который обычно невидим, но, показываясь людям, принимает облик женщины или девушки в белом. Живет этот дух на печке, по ночам прядет пряжу и просеивает муку. Предчувствуя беду, херт-сурт стонет или стучит. Как покровитель дома, он очень не любит ссор и ругани в семье. И если покинет нелюбимого хозяина, счастья в его доме больше не будет. Конечно же, переселяясь в новое жилище, хозяева приглашали духа-покровителя с собой. Раз в год или в несколько лет в честь этого духа справляли праздник и приносили ей небольшие жертвы: после моления и обеда хозяйка дома ставила на печь блюдо с кашей и лепешки. Утром кашу разогревали и ели всей семьей.

У западносибирских татар этот дух хотя и сохранил женский образ, но из прежнего покровителя дома, который мог наказать семью в том случае, когда сердился, испытывая неуважение к себе, превратился в злую сущность в виде безобразной старухи. Недоступный для взоров ой иясе бегает по дому, шуршит, плачет и всячески беспокоит людей. Стали считать, что кто-нибудь заболеет или умрет, если в доме заведется этот дух. Поэтому люди, уверенные в том, что в их жилище поселился ой иясе, продавали свой дом и переселялись в другой. У турок домовой (ev bekçisi, букв. ‘охранитель дома’) также воспринимался как злой дух. Людям он показывался в облике змеи или уродливого чернокожего человека со спутанными волосами, горящими как уголья глазами и свисающей до живота нижней губой. Дом, в котором поселился эв бекчиси, хозяева старались продать.

Исследователи отмечают близость к образу домового персонажей из английской мифологии, известных как brownie. Это человекоподобные создания ростом менее метра, с коричневыми нечёсаными волосами и ярко-голубыми глазами. Пока люди отдыхают, брауни занимаются всевозможной хозяйственной деятельностью: ткут, готовят, прибираются, моют, занимаются людскими орудиями труда, следя за их исправностью, стерегут кур от лисиц, а также от воров. В ответ дух-помощник ожидает благодарности в виде крынки сливок или парного молока и специально испеченной сдобной лепешки. Однако хозяйка никогда не предлагала брауни лакомство, а только оставляла его там, где он легко сможет его найти. Полагали, что любая попытка заплатить брауни за его труды обижала духа и оканчивалась его уходом из дома. Будучи “бездомным”, этот озлобленный дух мог напасть на человека, заманить его в болото или чащобу. Для защиты от такого духа рекомендовалось закрыть глаза и помолиться.

Тот брауни, который обитает в доме, именуется боггарт. Обычно этот домовой дух дружелюбно настроен к хозяевам дома, но иногда способен на злые проделки. Он может отвязать домашний скот, разбить посуду, украсть пищу и т.д. Духи обычно привязаны к дому, и в этом случае единственный способ избавиться от них – сменить место проживания. Однако, бывали случаи, когда боггарт решал не оставлять в покое обитателей дома и переезжал вместе с семьей на новое местожительства. И старался больше досаждать преследуемым людям, находя в этом извращенное удовольствие.

В мифологии казанских татар образ духа огня раздвоился: в одном случае, выступая “хозяином дома”, он подвергся гендерной трансформации, т.е. из женщины превратился в мужчину преклонных лет; в другом – как бичура сохранил образ женщины маленького, в полтора аршина, роста в старинном головном уборе – большом платке.

2008 году группа краеведов посетила село Башкуль, основанное в начале XVIII века переселенцами-татарами в северной части бывшей Семипалатинской области. Хозяйка одного из домов рассказала им о проделках домового: иногда ночью в комнате слышны чьи-то шаги, резкие повторяющиеся стуки, непонятный шум. Некто открывает двери, и однажды явилось видение в образе белобородого старца в черном облачении. Следует сказать, что в Италии и Румынии мифическое существо, которым пугали непослушных детей, именовали “черным человеком” (итальянск. l’uomo nero, румынск. omul negru). Итальянцы изображали его в виде рослого человека, одетого в черное одеяние с черным головным убором, скрывающим его лицо. Ребенка он не поедал, но мог унести в загадочное и страшное место. У немцев страшный для детей дух был известен как Der schwarze Mann, который прятался в темных местах жилища, под кроватью или в ночном лесу.

Татары верили, что женская ипостась домового духа – бичура может поселяться в домах под полом, в погребах или заброшенных банях. Иногда для нее отводили особую комнату, где никто не спал; здесь на ночь оставляли тарелку с едой. Согласно мифам, этот дух порой ночной выходит из своего убежища и открывает в печи трубу (отголосок связи с очагом?), шумит, прячет вещи, наваливается на спящих людей, пугает их. Особенно ее привлекает немытая посуда, которую она чисто вылизывает. В народе говорят, оставленную на ночь немытую посуду вылизывает черт (djin djalaydı). Бичура любит пошутить с мужчинами, ей нравятся неженатые парни и вдовцы. Она обнимает спящего мужчину за шею, да так сильно, что тот начинает задыхаться и просыпается в страхе. Или щекочет у него в носу. О ее “огненной” натуре говорят и случаи, когда посреди ночи с печи могут полететь в человека валенки, дрова или кирпичи. Иногда татары оставляли свои дома, считая, что в них не дает спокойно жить бичура.

Существует предание об одиноком мулле, проживавшем когда-то в одной деревне, и досаждавшей ему бичуре. Ровно в полночь с печи что-нибудь да летело в дремавшего муллу. Священнику надоели еженощные заигрывания невидимого существа. Видимо, узнав, что духи боятся оружия и могут быть поражены выстрелом, мулла зарядил ружье и спрятал его под перину. Вот наступила полночь, и внезапно из-за печи в постель муллы был брошен кирпич. Тут достал мулла свое ружье и выстрелил в печь. Но в ответ что-то еще полетело в его сторону. После второго и вновь безрезультатного выстрела бичура стала метать все, что было на печи и за ней: валенки, ичиги, старые носки, шапки, дрова, лучина… Растерянный мулла опустил ружье, не зная, что же ему еще предпринять. В финале этой истории мы видим, что способ противодействия духам, известный с языческих времен, подкрепленный молитвой позволил обрести покой измученному человеку. Бичуре, видимо, стало жаль преследуемого ею мужчины, и она то ли решила пожертвовать собой, то ли как женщина не совладала со своей натурой давать советы, даже себе во вред. “Хазрет (обращение к священнослужителю), ты же ученый человек! Ну, прочитай уже молитву и тогда стреляй”, – услышал мулла вдруг женский голос из-за печи. Мужчина последовал совету духа: прочитал молитву и в третий раз выстрелил – в комнате раздался стон, и затем наступила тишина. С тех пор, говорят, мулла спал спокойно.

Несмотря на достигнутый результат, все же конец этой истории мне кажется печальным. Тем более, что к некоторым людям этот женский дух благоволит, приносит деньги, помогает разбогатеть, и в их доме налаживается порядок.

Восточнославянской разновидностью бичуры предстает злой дух кикимора (шишимора), которую описывают как небольшого роста женщину-невидимку. Иногда ее считают женой домового. По ночам она беспокоит маленьких детей, путает пряжу, плетет кружева. Ночные звуки от ее прядения в доме предвещают беду. Этот дух особенно досаждает мужчинам. Может вредить домашним животным, в частности, курам.

Предание “Про кабачную кикимору”, записанном в Самарском крае, рассказывает о невидимом духе, который в полночь цедил вино из бочек, приводил к разорению лиц, бравших в аренду кабак. Когда зажигали свечку, то видели как существо в облике хомяка (карбыша) убегало и скрывалось под полом, в норе. Наконец один пьяница, сделавшись целовальником, совладал с духом, принявшим образ растущего дерева. Последний рассказал, что был сыном богатых родителей, но проклят еще в утробе матери, скитается по свету около тридцати лет, не находя себе пристанища. За уговор ставить каждый день в двенадцать часов дня и ночи за заслонку в печи стакан вина и пресную на меду лепешку для кормления кикиморы последний обещал кабатчику в течение года помогать, сообщая заранее о приезде проверяющих и подсыльных лиц. Другим условием помощи было не заводить образов (икон) и не служить молебнов. По истечении указанного срока в полночь невидимый помощник позволил хозяину кабака увидеть свое лицо, отраженное при зажженной свечке в воде, налитой в ведре. С левой стороны от себя кабатчик видел лицо черноглазого красивого человека средних лет. Изображение исчезло, в печной трубе раздался страшный вопль и плач. Целовальник, лишившись поддержки духа, отказался от торговли вином, перестал пить, купил себе постоялый двор и сделался набожным человеком.

В восточнославянской мифологии еще одной вариацией домашнего духа выступает злыдень. Этот злой дух представляет собой маленькое существо, которое поселяется за печкой, остается невидимым и приносит дому несчастья.

На основе анализа научных исследований, посвященных духам, которые, по народным представлениям, обитают в жилище человека, мы видим, как исходный образ “раздробился” на целый ряд мифологических существ. Видимо, распространяясь вместе с мигрирующими на запад номадами переосмысленные представления о духе огня в виде образов домового – ой иясе, бичуры и кикиморы, склонных к удушающим объятиям, привели к появлению в низшей мифологии западных народов злого духа Mara – воплощения ночного кошмара (ср. французск. cauchemar, английск. nightmare). Считали, что Мара садится ночью на грудь спящего и вызывает у него сонное удушье.

Экономические, политические и демографические факторы в течение тысячелетий оказывали влияние на историю тюркоязычных кочевников, приводили к неоднократным миграциям частей племен и групп родов номадов с территории Казахстана и Центральной Азии в восточном, южном, юго-западном и западном направлениях. На новых местах обитания не только происходили военные столкновения между пришельцами и автохтонами, но и возникали экономические и культурные контакты.

Может быть, джинны, известные в мусульманской демонологии, связаны с образом духа огня, который в таком случае оказывается основой представлений об этих злых духах. По мусульманской традиции, джинны созданы Аллахом из бездымного огня и представляют собой огненные тела, обладающие разумом. Все они, за исключением тех, кто уверовал в Бога, подчинены дьяволу. Они способны принимать любые формы и выполнять всякие приказания. Вместе со злобными шайтанами джинны образуют воинство демонов, служащих Иблису (дьяволу).

Мотив заключения джиннов в кувшины, вероятно, появился на Ближнем Востоке от кочевников, пришедших сюда из Центральной Азии. По бурятским поверьям, когда размножаются губители маленьких детей – злые духи-ада (от тюркск. ada ‘бедствие’), приглашенный шаман, положив в сосуд вкусную пищу, заманивает туда этих духов. Когда же все ада соберутся в сосуде, шаман закрывает его крышкой, выносит сосуд в степь и там все сжигает. В китайской народной мифологии рассказывается о неком юноше-маге, который расправлялся со злыми силами, пронзая их вилами и бросая в земляные кувшины. После этого упомянутый персонаж уносит кувшин с духами в пустынные земли и бросает в огонь, очертив круг известкой, чтобы духи, именуемые диша, не могли выбраться из огня.

Изучение мифологии, анализ сюжетов древних легенд, преданий и сказок позволяют нашим современникам приблизиться к истокам загадочных образов и явлений, встречающихся в культуре многих народов; выяснить происхождение и сущность тех или иных обычаев и суеверий, религиозных представлений и обрядов. На примере возникновения и развития культа предков и идеи об одухотворенности огня, в пламени которого находит свое зримое воплощение мифический хозяин этой стихии – дух прародительницы, можно увидеть, как в ходе эволюции воззрений на окружающий мир изначальный образ дробился, порождая разных мифологических персонажей, связанных с теми или иными чертами прототипа.

Приведем несколько якутских народных загадок о печке (камине): Барыня-женщина, сидя против востока, разваливаясь, переваливаясь, расчесывает волосы. Барыня-женщина, проткнувши штаны, оборотилась и смотрит на запад. С ездящим в дорогу сыном и с дочерью смотрит прямо на восток старуха. Мать толста, дочь красна, сын черный. Последняя загадка об огне и дыме: Сын короток, дочь длинна.

О необходимости в холодное время года постоянного поддержания тепла в жилище путем сжигания топлива в печи говорит следующая загадка: Одного человека постоянно кормят, не наедается. Нельзя исключить то, что характер образов, встречающихся в этих загадках, обусловлен древними представлениями о матери-прародительницы. Хотя следует отметить, что многие загадки строятся на ассоциациях, напрямую не связанных с мифологическими образами.

Так, мы увидели, как изначально представляемый женщиной древний дух-хозяин очага был способен не только оказать благодеяние, но и наказать потомков за ненадлежащее отношение к себе, лишив их своего покровительства. В некоторых культурах он приобрел черты мужчины, оставаясь домовым духом; в Европе же превратился в кошмар. Таким образом, известный многим образ домового возник на основе представлений о родоначальницах, чьи души обитали в огне очага.

Несомненно, в представлениях древних народов, дух-хозяин огня, изначально осознаваемый как сущность ушедшей в иной мир прародительницы, исполнял роль покровителя рода и семьи. Однако, рассердившись за непочтительное отношение к себе, этот предок-покровитель мог наказать своих потомков, лишив их своей защиты или наслав на них духа болезни.

На произошедшее в мифологии многих народов превращение образа духа-покровителя в существо, причиняющее неприятности и вред обитателям дома, вероятно, повлияло не только поверье в то, что хозяин огня может оставить ту или иную семью в беде. Согласно добуддийским верованиям бурят, люди, преждевременно умершие, повесившиеся, сумасшедшие и т.п., становились духами низшего разряда. Они могли выбрать какую-нибудь семью и причинять ей вред, посылать болезни, сеять раздор, поедать детей и т.д. Можно предположить, что черты образов духа-покровителя рода и злых духов, вредящих семье, смешивались, вызывая новые представления о невидимой сущности, обитавшей в доме. В разных регионах образ духа, соседствующего с человеком в его доме, принимая разные названия, начинал дробиться, что порождало новых мифологических персонажей.

Издавна человек, сталкиваясь с жизненными невзгодами, искал себе покровителей в виде небесных божеств и духов почивших предков. В религиях авраамического цикла признается, что небесные силы-ангелы призваны Богом помогать человеку, как при его жизни, так и после смерти. После того, как человек умирает, его душе предстоит нелегкий путь к вратам рая, и на этом пути его сопровождает ангел-хранитель и помогает душе долететь до райских ворот в целости и невредимости, невзирая на происки Сатаны и бесов. Если у человека при жизни был свой святой покровитель, он и сопровождает душу умершего в загробном полете. По представлениям сибирских народов, долгое время сохранявших древнюю форму религии – шаманизм, на третьи сутки, после того как умер человек, за его душой приходят души прежде почивших родственников. Шаман также может благополучно сопроводить душу умершего в иной мир, оберегая ее от беды, ибо за душой человека охотятся злые духи.

В христианстве существуют убеждения, что наряду с ангелами проводниками воли божьей выступают святые и мученики, покровительствующие человеку в критические моменты жизни, при совершении им определенных обрядов и молитв. Считается, что, обращаясь к своему небесному покровителю, человек тем самым ищет их заступничества перед лицом Бога.

Возникли представления о специализации святых, каждый из которых якобы способен помочь человеку в какой-то определенной сфере жизни. Люди верили, что некоторые святые, подобно языческим божествам древности, покровительствуют какому-либо занятию (металлообработке, земледелию, гончарному делу и т. д.). Например, считают, что Николай Угодник помогает предприимчивым людям и тем, кто учится. Лица, которые желают получить благословение в каких-либо деловых предприятиях или стремятся успешно сдать экзамены, следует помолиться или поставить в церкви свечку упомянутому святому. Архангел Михаил в христианской религии является покровителем всех борцов за справедливость. Именно он сразился с Вельзевулом и низверг его в пропасть. Поэтому многие воины перед сражением обращаются к архангелу Михаилу с соответствующей молитвой.

Уже было сказано, что по мусульманским преданиям, в числе четырех наиболее приближенных к Богу ангелов пребывает Микаил. По преданию, он пришел правоверным на помощь во время их битвы при Бадре против воинов-язычников из города Мекка. Имя этого ангела широко используется в магии мусульман (заклинания джиннов, магические квадраты и т. д.).

Об оказании помощи своим детям обычно молятся и ставят свечку Марие-Богородице. Верят, что святая Параскева-Пятница осуществляет покровительство женским занятиям и торговле; Варвара-великомученица предстает заступницей от внезапной и насильственной смерти, способствует излечению детей; мученик Киприан помогает изгнать бесов и лечит душевнобольных; исповедник Гурий укрепляет семьи, покровительствует брачному союзу; Анастасия – выступает в роли покровительницы всех заключенных; святой Бонифаций помогает при избавлении от алкоголизма. Француженка Жанна д’Арк обращалась в своих молитвах к святым Екатерине и Елизавете. Они якобы указали путь Орлеанской деве-воительнице и помогали ей во всех испытаниях, выпавших на ее долю. Небесным заступником человека становится святой, который родился примерно в один день с этим человеком, либо святой – тезка по имени.

По мусульманским представлениям, души умерших, в том числе святых и праведников, уходят в мир иной, именуемой berzah alemi, безвозвратно и будут пребывать там до Судного дня, известного как Qıyamеt küni (от арабск. qıyamät ‘вставание, восстание’), когда восстанут все мертвые. Следовательно, обращение с молитвой к душам святых и божьих угодников, т.е. прежде живших людей, отличившихся своим беспорочным modus vivendi, по сути своей бесполезно и является наследием языческих времен, когда люди просили помощи у разных божеств и своих предков, духов-покровителей.

Исследователи шаманизма отмечают, что у многих народов мира существуют представления о том, что во время сна душа человека может странствовать, сноситься с духами, посещать различные места и даже жилища богов. Все, что душа видит после того, как временно покинет свое тело, составляет содержание сновидений, и по поверьям, может случиться в реальности. Поэтому люди стремились толковать значение своих снов и в некоторых случаях приносили жертву божествам, чтобы отвратить грядущую беду.

По представлениям мусульман, основанным на древнем культе предков, душа спящего человека может оказаться в загробном мире Берзах. Как и во времена язычества, люди ислама верили в то, что покойники знают, когда родственники посещают их могилы и, вероятно, о совершении в их честь поминок с чтением молитвы-duğa.

Однако могущественным трансцендентным существом, способным оказать благодеяние людям, является Бог – создатель Вселенной, состоящей, согласно учению ислама, из восемнадцати тысяч миров. Следовательно, правильно будет обращаться непосредственно к нему с просьбой о милости, минуя мнимых заступников в виде арвахов (духов предков) или давно почивших святых. В таком случае, духи-призраки представляют собой либо бесов, пугающих людей и вредящих им, либо возникают как зрительные и слуховые галлюцинации, некие тактильные ощущения в сознании людей под влиянием психофизиологических или внешних физических причин, т.е. являются плодом их фантазий.

Хаджи-Мурат ИЛИУФ, кандидат филологических наук.