Х.-М. Ш. Илиуф, кандидат филологических наук,

Специализированная военная школа-лицей “Жас Улан” им. Ш. Уалиханова (г. Семей)

 

Еуразияның солтүстік-шығыс шеті және Таяу Шығыс халықтарының мифологиясындағы кейбір сюжеттерге сүйену арқасында тасқа қашалған бір суреттің мағынасы берілген.

The meaning of one of the Kazakh petroglyphs is revealed thanks to the appeal to some subjects from the mythology of the peoples of the North-Eastern outskirts of Eurasia and the Middle East.

Объяснение семантики древнего петроглифа, обнаруженного среди наскальных рисунков на территории Казахстана, основано на использовании в ходе анализа изображения эротического характера некоторых сюжетов из мифологии народов северо-восточной окраины Евразии и Ближнего Востока

Информация, которая хранилась в советских архивах и стала доступной общественности после распада Советского Союза, статистические данные, отражающие демографические изменения и лингвистическую ситуацию в Казахской ССР, оценка результатов политики компартии и правительства, приводят к убеждению, что негативных последствий советского периода для истории, демографии и культуры коренного народа Казахстана было больше, чем позитивных. Например, претворение в жизнь идей “малого Октября”, принудительная коллективизация, изъятие скота у кочевников повлекли небывалый голод в нашей республике. По существу, большевистская власть организовала геноцид казахов, которых на территории республики в 1926 г. было свыше 6 миллионов 300 тысяч, в 1939 г. осталось около 1 миллион 900 тысяч.

Осуществляемое правительством царской России переселение крестьян и казаков в Казахстан сопровождалось вытеснением коренного населения с плодородных земель в засушливые районы; освоение целины в период правления Н.С. Хрущева привело к массовому притоку новых переселенцев с запада: те из казахов, которым удалось выжить после голода, превратились у себя на родине в национальное меньшинство. Так же известно, что большая часть тех, кто представлял собой цвет нации, составлял ее передовую интеллигенцию, была репрессирована в конце 30-х годов. Для казахского языка становилась явной перспектива вымирания – в последние годы советской власти число свободно владеющих родным языком немногим превышало 30 % от общей численности коренного населения.

Идею объединения народов Средней Азии и Казахстана в тюркскую нацию в рамках Туркестана правящая партия признала опасной. Ученые-тюркологи, подозреваемые в сочувствии идеологии пантюркизма, подверглись репрессиям. Несмотря на то, что многие исследователи, основываясь на свидетельствах средневековых историков, высказывали мнение о существовании не только этнографической, но генетической и лингвистической связи скифов, сарматов и гуннов с тюркскими народами, официальную поддержку властей получила ложная теория о том, что номады Великого степного пояса Евразии говорили на иранских языках.

Следует сказать, что в советское время, когда насаждались взгляды о культурной отсталости народов, в основе хозяйственной деятельности которых лежало скотоводство, употребление словосочетания “казахская (узбекская, татарская, киргизская и т.д.) мифология” было невозможным. Например, казахский фольклор был представлен практически одним и тем же набором сказок, кочевавших из одного сборника в другой.

Лишь с наступлением нового исторического периода, когда бывшие союзные республики стали суверенными государствами, возникли условия для объективного изучения истории и культуры родного народа. Появилась плеяда талантлиых ученых, имеющих возможность плодотворно заниматься научными исследованиями и публиковать их результаты, не подвергаясь политическому диктату и гонениям. Среди них следует выделить казахского ученого Серикбола Кондыбая, который внес большой вклад в решение проблем тюркской мифологии. К большому сожалению, исследователь рано ушел из жизни. Данная статья посвящается его памяти.

Термином “иерогамия” (греческ. ιερός γάμος, ιερογαμία ‘священный брак’) исследователи мифологии и религии обозначают супружеские отношения, связывающие божественную пару, а также исполняемый определенными людьми сексуальный ритуал, символизировавший брак между богами.

Фотография 1. Иерогамная сцена из забытого мифологического сюжета. Вверху – изображение созвездия Большой медведицы и некоторых звезд. Петроглифы Казахстана

По древним представлениям, иерогамный обряд служил гарантией благополучия правителя, процветания народа и плодородия земли. Например, царь-правитель шумерского города-государства вступал в сексуальные отношения с верховной жрицей Инанны, шумерской богини плотской любви и плодородия. Сохранились сообщения, что в городе Урук верховная жрица выбирала молодого человека, который во время заключения священного брака играл роль пастуха по имени Думузи (Таммуз), ставшего супругом богини Инанны. Праздник иерогамии отмечался ежегодно во время весеннего равноденствия.

Записанные исследователями этиологические сюжеты из мифологии народов северо-восточной окраины Евразии позволяют включить в понятие иерогамия брачные отношения не только пары, но и трех лиц, обитателей заоблачного мира.

Среди петроглифов Казахстана встречаются немногочисленные изображения эротического характера. Эти рисунки следует рассматривать как иллюстрации к эпизодам из древних этиологических мифов, в которых нашли отражение исчезнувшие из нашего быта этнографические реалии.

Обращение к мифологии некоторых народов Евразии позволило интерпретировать одно из наскальных изображений иерогамной сцены из сюжета, не сохранившегося в казахском фольклоре.

Человек, имевший явные способности к графике, нарисовал двух мужчин, совокупляющихся с женщиной. Расположенный над ними олень – воплощение созвездия Большой Медведицы – не оставлял сомнения у древнего зрителя в принадлежности персонажей к категории астральных существ.

Объяснение смысла наскальной гравюры можно найти в преданиях народов, обитающих далеко от Казахстана – на Чукотском полуострове, а существенно трансформированный сюжет астрального мифа – в ближневосточном фольклоре, что явно свидетельствует о его глубокой архаичности.

Исследователь культуры малых народов Крайнего Севера В. Йохельсон в числе других фольклорных произведений записал следующее предание у алеутов с острова Уналашка.

Копая коренья, сестра Месяца нечаянно делает дыру в небосводе и видит внизу селения. Она плетет веревку и спускается по ней вниз. Здесь девушка выходит за двух мужчин, рожает сына. Перед смертью она говорит уже выросшему сыну о том, как подняться на небо. Мать называет ему имена обитателей верхнего мира: Три звезды (Орион), Вечерняя звезда, Связка трески (Плеяды), Олень-карибу (Большая медведица). Оказавшись в небе, юноша приходит к старому Месяцу, который дает ему одежду для новой, половинной и старой луны. Сделав своего племянника новым Месяцем, прежнее светило умирает [1].

Пояснение к сюжету: Вечерняя звезда – планета Венера, которая раньше звезд и других планет становится видной в вечернем небе. Традиционное название Большой медведицы у иннуитов (эскимосов) – Олень-карибу (The Caribou – Ursa мajor); народы Сибири видели в этом созвездии космического лося. Уналашка – один из Алеутских островов.

Исследователь чукотской этнографии В.Г. Богораз-Тан предворяет сообщение о групповом браке замечанием, что бедные чукчи, вступая в такую форму супружества, иногда бывают так дружны, что живут в одном шатре и даже в одном спальном пологе. Далее он пишет, что описание подобных отношений встречается и в устном народном творчестве этого народа. Так, например, в одном рассказе говорится следующее:

“Тогда сын Mutluwgi поймал маленькую креветку и принес ее домой. Затем он принес немного травы, сплел из нее длинную косу и приклеил ее к голове креветки; сделав это, он толкнул креветку ногой. Она превратилась в очень красивую женщину с толстыми косами. Он сказал ей: “Войди в спальный полог”. Она вошла.

Перед наступлением ночи Утренний и Вечерний Свет пришли вместе.

“Ого, кто это?” – “Это мы”. – “Кто вы? … Зачем вы пришли?” – “Пришли взять твою жену”. – “Вместо жены возьмите лучше эту женщину, мою сестру”. Вечерний Свет сказал: “Хорошо, возьмем хотя бы эту женщину. Позволь нам войти в спальный полог, позволь нам жениться”. – “Нет, нет, не заходите в спальный полог. Возвращайтесь домой и берите с собой мою сестру. Спите с ней в своем доме”. – “Хорошо, мы согласны”.

Женщина вышла из шатра. Они подхватили ее с обеих сторон и понесли домой, Вечерний Свет и Утренний Свет. По дороге Вечерний Свет сказал: лягу с ней первым”. Утренний Свет ответил: “Нет, оба вместе”. Они пришли домой. Говорит Утренний Свет: “Давай, сварим сначала еду”. – Вечерний Свет ответил: “Нет, давай сначала ляжем. Пускай женщина тоже ляжет”. Другой ответил: “Тогда ляжем”. Они легли с женщиной. Каждый из них целовал и обнимал ее, оба вместе” [2, c. 136].

В своем письменном труде “Материалы по изучению чукотского языка и фольклора” В.Г. Богораз-Тан упоминает об антропоморфных божествах, которые, подобно чукчам и их предкам, вступали в древнюю форму брака: “Рассвет и Вечерний свет, играющие важную роль при жертвоприношениях, считаются сменными товарищами в браке… Впрочем, даже и теперь, когда товарищи по смешанному браку живут на одном стойбище, их брак принимает форму настоящего двумужества, хотя такое постоянное сожительство встречается редко и большей частью сменный брак состоит в том, что женатые люди, живущие на разных стойбищах, дают друг другу взаимное право на своих жен, которое осуществляется однако не очень часто, только при приезде в гости, при встречах на праздниках и т.п. Такой брак по чукотским понятиям требует прежде всего взаимности, и отказ в ней считается тяжелым оскорблением…” [3, c. 229].

Многоженство, так же как и многомужество, в отдельных случаях встречалось у народов Сибири до XIX века. Жены и мужья, имевшие общего супруга или супругу, назывались сестрами по мужу или братьями по жене. Не только у эскимосов, но и у африканских народностей существовал обычай делиться женой с гостем, странником и другом.

Русский купец Абросимов привел интересный факт, свидетельствующий о существовании похожего явления в сфере сексуальных отношений у казахов: “Между собой киргизы живут в короткой приязни и называют себя тамыры, т.е. друзья; действительно, их расположение друг к другу так искренне, что каждый готов всем пожертвовать для другого; иные уступают приятелю даже жену” [4, c. 268].

Отзвуки существования полигамии у наших предков сохранились в казахском фольклоре – одну жену на двоих имели богатыри Су-батыр и Темир-батыр из казахской сказки “Нан-батыр”, вероломно поступившие со своим отважным другом [5, c. 44–49].

Поиск параллелей к приведенному сюжету из чукотского фольклора позволяет утверждать следующее: образ девушки, которую полюбили два небесных жителя, имеет отношение к планете Венера. Да и сами имена божеств – Утренний и Вечерний свет – прямо указывают на время появления в небе этой планеты. Венера раньше всех звезд зажигается в вечернем небе, ближе к рассвету она вновь появляется, ярко сверкая на темном небосводе.

Более определенно раскрыт характер этого персонажа в сюжете саамской сказки “Невеста Солнца”, в которой прямо сказано об ее превращение в Утреннюю звезду. Месяц и Солнце полюбили одну и ту же девушку и стали соперниками.

Посмотрела мать Земля – не победить Найнасу Солнце. Пожалела старушка сына и говорит девушке:

– Раз Солнце и Месяц не могут спор решить, быть тебе звездой на небе!

И стала девушка Утренней звездой. Месяц, утром уходя с неба, на неё любуется. Солнце на небо взойдёт – с той звездой встречается, налюбоваться не может.

Вариант этого мифа о небесных светилах и северном сиянии под названием “Акканийди – дочь Луны” [6, c. 271–278] приведен в сборнике произведений устного народного творчества “Мифы славян и народов Севера”. Его можно рассматривать как отражение сюжета более древнего предания, так как оно связывает свою героиню не с планетой Венера, а с фигурой лунной девушки, стоящей с коромыслом и ведрами.

Спустился Пейвальке с неба. Пожалел он свою бывшую невесту, стал просить отца не губить Акканийди. Солнце послушалось сына, подхватило красавицу и отнесло на небо. Там встретила Акканийди ее мать Луна, крепко обняла дочь, прижала к сердцу и больше никогда уже не отпускала от себя. До сих пор в полнолуние можно разглядеть на Луне красавицу с коромыслом и ведрами. Это и есть Акканийди – дочь Луны.

Древняя мифологема о прекрасной девушке из любовной триады, которая становилась или изначально была астральным персонажем, лежит в основе мусульманской легенды об ангелах Харуте и Маруте. Образы этих ангелов в определенной мере соотносятся с двумя соперниками из саамской сказки “Невеста Солнца” – Солнцем и Месяцем, которые претендовали на красавицу-дочь старика. Но еще большую близость они обнаруживают с Утренним и Вечерним светом – персонажами из чукотского предания, взявшими в жены одну и ту же девушку, и двумя мужчинами, сожительствовавшими с сестрой Месяца из алеутского предания.

Притча о Харуте и Маруте

Соломон продолжал: “Слыхал ты историю Харута и Марута? Они были служителями престола Господня. Сначала пребывали они ангелами на небесах, потом все тело их стало печалью, словно у дивов. От алчности и похоти они удалялись, не знали опьянения, были невинны.

Когда Бог послал на землю Адама, в их душах вспыхнул огонь. Пришли они ко престолу Господню и сказали все тайны, сокрытые у них в сердце. Сначала повели они такую речь: “Быть может, Адаму и подобает еще халифат, но потомство его предалось блуду и убийству, смятением наполнилось царство земное”.

Сочли они себя лучше человека и потому не увидели больше блага. Господь мира дал им приют, послал их в столицу мира. Увидали они лицо прекрасной Зухры и перечеркнули пером свое собственное спасение. Влюбились в нее и все забыли, днем не знали покоя, ночью не спали. Пришла Зухра, нагнулась к их ушам, потихоньку сказала на ухо тому и другому: “Если вы любите меня настоящей любовью, да будет вам запретен всякий приказ, кроме моего. Облекайтесь в одежды мятежников, творите блуд, убивайте и пейте вино! Если хотите иметь меня подругой, научите меня Высшему имени Бога”.

Не творили они блуда, не убивали, но, выпив вина, сотворили блуд и убийство. Выдали Зухре Высшее имя и, как камень, упали в колодезь горя. Когда Зухра научилась Высшему имени, оно опалило ее, как пламя; произнесла она это Имя и вознеслась на небо, Месяц стал ее привратником, Солнце – стражем.

Остались они на земле, преданные на поругание врагам, опьяненные, горестные. Судьба решает благо и зло, и не могли они остановить ее решения, когда пили вино.

Когда очнулись оба от опьянения, отчаялись они в своей жизни. Вздыхали, и вздох летел, как язык пламени с дымом, – если дело погибло, разве вздох тут может помочь? Пришли они к нам искать прощения, грех – от рабов, прощение – от царей. И сказали они: “Так стыдимся мы дел своих, что не решаемся даже воззвать о прощении. Назначь нам кару здесь же, ибо там нет ни вчера, ни сегодня, ни завтра”.

В Вавилоне висят они в колодце вниз головой, и нет у них вина, кроме воды отчаяния. Приходят люди в Вавилон на край колодца учиться на рассвете колдовству. Учатся у них, чему хотят, творят насилие и неправду, сколько хотят”.

Существует два основных варианта о судьбе земной девушки-красавицы, которую полюбили небожители: 1) она превращается в Утреннюю (Венеру) или какую-то другую звезду; 2) она была взята Луной, и в пятнах на ее поверхности видят фигуру девушки с коромыслом и ведрами (версии древнего предания, объясняющие лунные пятна таким образом, существовали в устном народном творчестве многих народов Старого и Нового света).

В чукотской сказке “Девушка и Месяц” и нганасанской сказке “Девушка и Луна” героиня одолевает ночное светило, которое намеревалось взять ее с собой на небо. Такой поворот событий исключает этиологический характер преданий, в которых героиня оказывается в небе и превращается в звезду или видна в виде лунных пятен.

Однако в мифологии хантов зафиксирован сюжет, в котором отражена идея невозможности брака между смертным и богом.

Солнце жило на одной стороне реки (вероятно, имелся ввиду Млечный путь), ее сестра (видимо, Луна) – на другой. Некий человек пришел свататься к богине дневного светила, но та ответила, что им нельзя сойтись, ибо она – Солнце; он идет к ее сестре и получает такой же ответ. Тогда человек отправляется на поиски настоящей женщины.

К теме иерогамного брака имеет непосредственное отношение и эстонский миф о Сальме – персонификации вечерней зари, в котором фигурируют уже три претендента на руку и сердце красавицы-девы. По одной версии, к ней сватались Солнце, Луна и Полярная звезда (либо старший сын этой звезды), по другой – Солнце, Луна и Месяц (Появление в мифологическом сюжете Луны и Месяца в виде разных персонажей – уникальное явление).

Согласно народным песням, Сальме вылупилась из куриного яйца. Когда она подросла и стала красавицей, Солнце, Луна и звезда (старший сын Полярной звезды) захотели взять ее в жены. Но Сальме отказала двум из них, мотивируя тем, что дневное светило портит посевы в засуху, а у ночного – слишком много обязанностей: оно рано встаёт и следит за всем, что происходит. Дева отдала предпочтение юноше-звезде за его скромный нрав. Счастливый избранник увел с собой “невесту звезды”, пообещав спрятать её за облаками и превратить в вечернюю зарю.

В собрании финских народных песен “Кантелетар” включен сюжет о Солнце, Месяце и Полярной звезде, которые сватались к Суометар, вылупившейся из гусиного яйца и ставшей красавицей. Она обвинила Месяц в непостоянстве – лицо его бывает то узкое, то широкое; более того, у него есть пагубная для семьи привычка по ночам бродить по небу и затем целый день во сне проводить. Дева упрекнула Солнце в том, что он летом мучает жарою, а зимой большим морозом, портит пору сенокоса непрестанными дождями, сушь великую напускает на овес, когда он зреет. Предложение третьего жениха – сына Полярной звезды Суометар приняла потому, что тот хозяин бережливый и в семье сын прекрасный.

Фотография 2. Часть античного барельефа, изображающего сцену, которую можно рассматривать как иллюстрацию к чукотскому преданию об иерогамном браке и восточной притче об ангелах Харуте и Маруте

Следует сказать, что помимо немногочисленных петроглифов, имевших сакрально-эротический характер, в разных регионах мира встречаются рисунки и барельефы, в которых отображены сексуальные сцены.

Фотография 3. Одна из эротических сцен на стене индуистского храма в Кхаджурахо

В Древнем Риме изображениями сцен совокупления людей нередко украшали публичные места и даже стены домов, аналогичные рисунки встречались на поверхности посуды и предметах домашнего быта.

Исследования, посвященные проблемам эротической культуры, убеждают в том, что в представлениях многих народов сексуальные отношения имели священный характер. Сохранилось немало свидетельств тому, что у народов Ближнего Востока, Индии и даже в Мезоамерике (ацтеки) в древности существовала традиционная проституция.

Эротическому аспекту культа придаётся большое значение не только в индуизме, но и в тантрическом буддизме. Термином yab-yum (тибетск. ‘отец–мать’) называется в буддийской иконографии и скульптуре изображение божеств и будд, совокупляющихся со своими супругами. Этот приём восходит к традициям тантры и символизирует единение мужского и женского начал, порождающее материальный мир.

Ученые выяснили, что такое социальное явление, как храмовая проституция вместе с культом богини любви пришла к эллинам с Востока. Древние греки воспринимали любовные оргии как тайный обряд и празднество в честь древневосточных божеств Астарты, Кибелы, древнегреческих Орфея, Диониса, древнеримского Вакха и других. Ветхий Завет содержит рассказ о невестке-вдове, которая под видом проститутки вступила в интимные отношения с не узнавшим ее свекром и забеременела.

Весенние оргии символизировали соединение небесного бога с матерью-землей, благотворное для природных сил плодородия. Обряды, основанные на представлении о иерогамии, т.е. ‘священном браке’, входили в сексуальную культово-ритуальную практику.

Существовавшие в архаичные времена, разные формы сексуальных отношений, в том числе и промискуитет, возрождались во время празднеств у римлян, эллинов и представителей других народов древнего мира, в том числе в виде группового секса. Обычай беспорядочных совокуплений, известный как свальный грех, сохранялся до недавнего времени в секте старообрядцев.

Рассматриваемый наскальный рисунок, по всей вероятности, не связан с идеей плодородия, представляя собой иллюстрацию к наиболее существенному эпизоду древнего мифа, который получил распространение в разных вариантах среди народов северной части евразийского континента.

На Ближний Восток архаичный сюжет попал в результате диффузии, т.е. распространения посредством контактов между народами через торговлю, переселение или завоевание. Географическому распространению астрального мифа могли способствовать номады, пришедшие в этот регион с севера (киммерийцы, скифы).

Изложенный материал позволяет не только раскрыть семантику петроглифа, но и утверждать о существовании в мифологии прототюрков, древних обитателей Великого степного пояса Евразии, астрального сюжета, в котором нашло отражение такой вид брака, как полиандрия.

Использованная литература

1. Jochelson V. – 1990. – № 15.
2. Богораз-Тан В.Г. Чукчи. – Часть 1. – Изд-во Института народов Севера ЦИК СССР. – Л., 1934.
3. Богораз-Тан В.Г. Материалы по изучению чукотского языка и фольклора. – СПб, 1900.

Рассказ торговца Абросимова о поездке его в Хиву // Журнал “Всемирный путешественник”, 1872, май / Хрестоматия по истории СССР. – Том III (1857–1894). – М.: Гос. учебно-педагогич. изд-во Министерства просвещения РСФСР, 1948.

1. Нан-батыр // Казахские народные сказки: Для детей среднего и старшего школьного возраста. – Пер. с казахск. яз. – Т. 1. – Алматы: Балауса, 1994.

Акканийди – дочь Луны // Мифы славян и народов Севера / Сост. Т.В. Муравьева. – Серия “Всемирная мифология”. – М.: Вече, 2005.