О Латинизации казахского алфавита

УДК 003.23:811.512.122

Х.-М. Ш. Илиуф, кандидат филологических наук,

Специализированная военная школа-лицей “Жас Улан” им. Ш. Уалиханова (г. Семей)

Широкое распространение персональных компьютеров, электронных текстовых редакторов и ряд других причин обуславливает необходимость возврата казахской письменности к латинской графической основе. При разработке нового алфавита следует придерживаться принципа “одна фонема – один буквенный символ”.

The wide spread of personal computers, digital editors and a number of other reasons causes the necessity of the return of the Kazakh alphabet to the Latin graphic basis. It should adhere to the principle “one phoneme – one letter”.

Начало казахской национальной письменности не связано со временем появления письма у наших предков, так как в VI веке на территории Тюркского каганата – великой степной империи, простиравшейся от Причерноморья до Маньчжурии – существовала руническая графика. Еще раньше, во второй половине I тысячелетия до н.э. и в начале нашей эры, номады Казахстана употребляли разные системы письма: скифскую (свидетельством которой является надпись на серебряной чаше из иссыкского кургана), кангюйскую и гуннскую (о ней упоминается в одной из древнекитайских летописей). Позже некоторые тюркские народности пользовались древнеуйгурским алфавитом, возникшим на основе пехлевийского (иранского) письма, в свою очередь ведущего происхождение от арамейской графической системы.

С распространением ислама в казахский язык влилось большое количество слов, заимствованных из арабского языка, и грамотная часть населения перешла на арабский алфавит. Литературным языком на землях бывшего улуса Джучи (сына Чингис-хана), куда входила большая часть территории Казахстана, долгое время был золотоордынский вариант тюрки – языка, на котором созданы древние письменные произведения, в той или иной степени понятные для представителей разных тюркских народов.

Первые произведения, написанные арабской графикой на казахском языке, появились в XIX веке. Затем алфавит претерпел некоторые изменения: были исключены буквы, отражающие специфические звуки арабского языка, и введены дополнительные символы для ряда казахских фонем.

Логика борьбы большевиков со старой культурой, разработка и осуществление мер, направленных на ослабление и нейтрализацию влияния религии на мусульманские народы, населявшие территории бывшей Российской империи, – все это привело к появлению идеи реформирования существующей у них письменности.

7 августа 1929 года Президиум ЦИК СССР и СНК СССР было принято постановление о введении латинизированного алфавита, за которым признавалось “особое культурно-экономическое значение” и подчеркивалось, что замена прежней графической системы осуществлялась в соответствии “с волеизъявлением рабочих и трудящихся крестьян (дехкан) народов арабской письменности Союза ССР”.

Относительно объявленного волеизъявления трудящихся масс возникают сомнения, но следует признать, что в отличие от сложной арабской графики латиница оказалась более приемлемой для создания новых алфавитов. Несмотря на это отдельные представители национальной интеллигенции выступали против радикальной реформы письменности. Так, например, известный казахский филолог Ахмет Байтурсынов был сторонником сохранения арабского алфавита и приводил свои аргументы. Похожая ситуация сложилась и в наше время – высказывались противоположные мнения, приводились доводы pro и contra.

Те, кто выступал против замены привычной кириллицы, не осознавали ее недостатков и не видели новых возможностей развития казахского языка. Более рациональной оказалась позиция той стороны, которая в интересах совершенствования родного языка, обеспечения его активного функционирования во всех сферах жизни, была готова идти вперед, не боясь перемен и расставания с тем, что привычно. В течение ряда лет на страницах периодических изданий нашей республики (журнал “Қазақ тілі мен әдебиеті”, газеты “Заң газеті”, “Zaman-Қазақстан”, “Егемен Қазақстан” и т.д.) обсуждался вопрос возврата письменности на латинскую графическую основу и предлагались варианты нового алфавита.

Негативная реакция на известие о предполагаемой реформе казахской письменности возникла у определенной категории лиц. Они публично высказывают свое недовольство латинизацией казахского алфавита, усматривая в ней решающее влияние политического фактора, и даже говорят о субъективности решения президента нашей республики, выражая надежду, что будущий преемник Н.А. Назарбаева вернет кириллицу. Смену графической системы озабоченные персоны не желают оценивать как внутреннее дело нашего суверенного государства и как реформу, способную дать импульс позитивной эволюции казахского языка, судьба которого им совершенно безразлична, но видят в ней одно из проявлений политики дерусификации культуры Казахстана. Выражая свое мнение, они умалчивают о том, что русский язык имеет в нашей республике статус официального средства общения.

К сожалению, в трагическом 1937 году, когда были репрессированы многие представители национальной интеллигенции, вектор языковой политики изменил свое направление. Появились статьи, посвященные анализу хода языкового строительства, стали изыскивать мнимые недостатки латинского алфавита. Одновременно с этим в ряде национальных республик проводились партийные съезды, на которых рассматривался вопрос изучения русского языка – языка большевизма. Выступающие говорили, что советские народы осознали и почувствовали совершенно новое для них содержание и значение русского языка и русской письменности как формы общения со старшим братом в единой социалистической семье народов советской страны. Признали, что латинский алфавит в новых условиях искусственно затруднял межнациональное общение всех народов СССР. Возникло явно надуманное утверждение, что на основе указанной графики нельзя правильно писать слова, заимствованные из русского языка и слова-интернационализмы, воспринятые через него.

За относительно короткое историческое время (1937–1940 гг.) был осуществлен новый переход на русскую графику народов Средней Азии, Поволжья, Дагестана, Азербайджана, и лишь Армении и Грузии удалось сохранить свои прежние алфавиты. Вновь создавались своды орфографических правил, выпускались учебники, готовились программы обучения на родном языке. Повсеместно организовывались курсы, на которых учителя, работники печати, почтово-телеграфные и другие служащие овладевали новым алфавитом. Была перестроена полиграфическая база, на новую графику переводились книги, периодическая печать, газеты [1, c. 11–31].

На 5 сессии Верховного Совета Казахской ССР (1940 г.) была принята русская графика-кириллица в полном объеме, т.е. со всеми 33 знаками. Некоторые из них в процессе эволюции русского письма приобрели специфические функции указания на мягкость предыдущего согласного звука или йотированный гласный [2, c. 44–50]. Следует отметить, что не было необходимости включать буквы ё, щ, ъ, ь, э, ю, я в новый алфавит казахского языка. Однако их сохранили для того, чтобы русские заимствования писались без каких-либо изменений, не подпадая под законы казахской фонетики или орфографии.

Например, русское слово тюль в форме множественного числа записывается в виде тюльдер (более правомерная передача – түлдер). Появившиеся в лексике нашего языка слова бассейн [в казахской адаптации bäseyn], батальон [bätälyön], бригадир [birgädir], гараж [gäräj], гангрена [gäñgreñ], гипноз [kipnös], машина [mäşin] и т.д. могут быть произнесены в соответствии с написанием лишь казахами, хорошо владеющими русским языком.

Девять новых букв (ғ, қ, ң, ү, ұ, һ, ә, i, ө), отражающих “специфические” звуки казахского языка (т.е. отсутствующие в русском), увеличили объем графической системы, и без того характеризующейся рядом сложностей, обусловленных ее историческим развитием. В результате поспешной работы лингвистов появился алфавит с явно избыточным реквизитом символов (42 знака!) при наличии 34 фонем: гласных a ~ ä ~ e, o ~ ö, u ~ ü, ı ~ i, и согласных b ~ p, g ~ k, ğ ~ q, d ~ t, m, n ~ ñ, r, l, z ~ s, j ~ ş, h ~ ħ, v ~ f, c /ts/ ~ ç /tş/, w, y.

Уже в новом алфавите появились свои сложности: буква и наряду с обозначением звука /ī/ в лексических заимствованиях из русского языка (например, диктор), передает два разных, хотя и схожих дифтонга /ıy/ и /iy/ (тиын – tıyın ‘копейка’ и тиiн – tiyin ‘белка’); разночтение имеет и буква у, служащая для записи следующих фонем: гласной /ū/ в заимствованиях (турист), согласной /w/ (аудан – awdan ‘район’, тау – taw ‘гора’) и двузвучий /uw/ и /üw/ в исконных словах (су – suw ‘вода’, ту – tuw ‘знамя’, ту – tüw – междометие, выражающее досаду, гу гу – güw güw – звукоподражание шуму, гудению, свисту ветра > гуiл – güwil ‘свист ветра’). Например, слово ми ‘мозг’ в именительном падеже может быть прочитано двояко: mıy и miy. Неоднозначны в плане чтения буквы e, ю, я, например: ер – yer ‘мужчина’, кендiр – kendir ‘конопля’, кене – kene ‘клещ’ и т.д.

Если обратимся к варианту кириллицы, применяющемуся до сих пор в поволжско-татарском языке, то в ней тоже не все обстоит благополучно. Например, в нем отсутствуют знаки для исконных фонем /q/ и /ğ/, которые встречаются в диалекте казанских татар (они замещаются звуками /k/ и /g/ в речи мишарей – носителей западного диалекта). Поэтому для передачи фонемы /q/ в определенных случая используется диграф къ (например, для различения существительных казак – kazak – название представителя военного сословия и казакъ – qazaq ‘казах’).

Еще в более плачевном положении находится буква е, имеющее пять вариантов чтения: из них два варианта – в русских заимствованиях (/e/, /ye/: белорус, Европа) и три – в татарских словах (/i/, /yi/, /yı/: бер – bir ‘один’, ефәк – yifäk ‘шёлк’, ел – yıl ‘год’) [3].

Рассмотрим написание лексемы егет – yigit ‘юноша, джигит’ (первая буква е читается как /yi/, вторая е – как /i/); в начале слов фонема /i/ передается уже буквой э (эш – iş ‘дело’); буква ю обозначает два йотированных дифтонга: /yu/ и /yü/, например, юлбарыс – yulbarıs ’тигр’, ютәл – yütäl ‘кашель’; аналогично буква я используется для двух дифтонгов: /ya/ и /yä/, например, яфрак – yafraq ‘лист’, яшен – yäşin ‘молния’.

Буква у имеет два чтения: /ū/, например, кул – qūl ‘рука’, и /uw/, например, aлу – aluw ‘взять, брать’, буква ү обозначает гласный /ǖ/, например, түлә- – tǖlä- ‘платить’, и сочетание двух звуков /üw/, например, күчү – kǖşüw ‘кочевать; перемещаться; переезжать’.

Относительно двух других букв в нынешнем татарском алфавите: ь (мягкий знак) и ъ (твердый знак), как и в казахском варианте кириллицы, совершенно лишниe. Слова ямьле или яшьлек следовало бы писать в виде ямле – yämli ‘красивый’ и яшлек – yäşlik ‘молодость’, лексему дөнья – как дөнйа – dönyä ‘мир’, лексему алъяпкыч – alyapqıç ‘фартук, передник’ – в форме алйапкыч, т.е. можно вполне обойтись без твердого знака.

Осознание недостатков используемой письменности привели к появлению текстов на татарском языке с использованием букв турецкого алфавита (с добавлением знаков, передающих звучание фонем /ä/ и /ñ/). Однако перед стремлением татарского народа по примеру ряда крупных тюркских этносов вернуться к латинской графике была воздвигнута юридическая преграда.

Президентом Российской Федерации В.В. Путиным, несмотря на особую позицию Госсовета Татарстана, был подписан федеральный закон “О внесении дополнения в статью 3 Закона РФ “О языках народов Российской Федерации”. Согласно новой правовой норме алфавиты государственного языка страны и государственных языков республик строятся на графической основе кириллицы. Этот закон был принять Государственной Думой и одобрен Советом Федерации 27 ноября 2002 года.

Вслед за алфавитом в казахский язык пришли слова, среди которых были не только те, что обозначали новые понятия. С определенного времени, следуя политическим установкам, стали “правильно” употреблять и писать слова: Москва вместо используемой исстари адаптированной формы Мәскеу – Mäskew, Россия – вместо названия Ресей – Resey (видимо, заимствованного в прежние времена у яицких казаков, говоривших – Расея). Появилось слово ағылшын, которое является сильным искажением и при этом кажется гибридом старорусского аглицкий и нового англичане. Эта странная форма ағылшын сосуществует в казахском языке с однокоренным словом – хоронимом Англия. Слово кеңес в выражении Кеңес республикасы стало заменяться на заимствованное совет (см. также, словосочетание отряд советi ‘совет отряда’). Возникли словосочетания қазақ искусствосы ‘казахское искусство’ (например, в номинативном предложении Қазақ искусствосы мен әдебиетiнiң Москвадағы декадасы – названии декады национальной культуры, проводившейся в 1958 году), творчестволық бiрлестiгi ‘творческое объединение’, халық творчествосы ‘народное творчество’, тең праволы ‘равноправный’, тең праволылық ‘равноправие’. К большому сожалению, подобные “французско-нижегородские” изобретения выхолащивают родной язык, внушают мысль об отсутствии в нем внутренних возможностей для обозначения понятий, не связанных с какими-то совершенно новыми идеями, явлениями или предметами.

Аналогичные явления наблюдались в языках других народов, проживающих на территории бывшего СССР, о чем свидетельствуют следующие примеры: алтайск. марксистский философский материализм ‘марксистский философский материализм’, бурятск. советскэ общественнэ байгуллат ‘советский общественный строй’, удмуртск. советской власть ‘советская власть’, советской калык ‘советский народ’, хакасск. социал-демократическай ‘социал-демократический’, чеченск. революционно-демократически ‘революционно-демократический’ и т.д.

С возникновением суверенного государства негативная тенденция эрозии лексики, наблюдавшаяся в советские времена как в общественно-политической терминологии, так и в географических названиях, была преодолена, и в современной казахской печати (например, в газете “Zaman-Қазақстан”) стали появляться исконные слова, прежние названия, сознательно “забытые” в предшествующую эпоху. Например, самоназвание венгров magyar издавна в тюркских языках имела звучание majar (под этим именем было известно одно из средневековых тюркских племен), соответственно Венгрия называлась Majaristan (турецк. Macaristan), Грузия была известна как Gürjistan (турецк. Gürcistan; русское слово грузин произошло от тюркского gürji, пройдя стадию в виде старорусской формы гурзи), столица Грузии Тбилиси по-казахски адаптируется в форме Tiblis (турецк. Tiflis). На мусульманском Востоке западных европейцев называли fereñg (от имени германского племени франков), выделяя среди них англичан – iñgiliz (от английск. English). Поэтому в мусульманских странах Западная Европа в старину называлась ﻓﺮﺍﻨﮐﺳﺗﺎﻥ Ferengistan ‘Cтрана франков’, современная Англия – ﺍﻨﮕﻠﺳﺗﺎﻥ Ingilistan. Учитывая сказанное, правомерным представляется введение в лексику казахского языка слова iñgiliz вместо употребляемого ныне ағылшын.

Нередко в современных публикациях на казахском языке слово Алмания соответствует русскому названию страны Германия; так она называется в турецком языке: Almanya ‘Германия’ от французского Allemagne ‘Германия’, в свою очередь ведущего происхождение от названия германского племени аллеманов; в языке казахов, проживающих в Турции, алман ~ албан ‘немец’ (от турецкого alman ‘немец’).

Известно, что в соответствии с законами фонетики тюркских языков не допускается сочетание в слове трех согласных. Однако вместе с принятием кириллицы появилось название страны в виде Қазақстан (сочетание звуков -qst-), хотя в период использования латинизированного алфавита существовало фонетическое написание Qazağıstan, вполне соответствующее народному произношению данного хоронима. C этимологической точки зрения правильное написание названия нашей республики – Qazaqıstan: слова qazaq и stan объединены изафетной связью по правилам грамматики персидского языка (ср. турецк. Özbekistan, Kazakistan, Kırğızistan, Moğolistan, Tacikistan, Türkmenistan и т.д.).

Грамматический строй тюркских языков позволяет заимствовать прилагательные, не осложняя их суффиксами и окончаниями (за исключением окончаний косвенных падежей), как это происходит в русском языке, например: actual > актуальный, academic > академический, radioactive > радиоактивный, ср. турецк. aktif ‘актив; активный, действенный’, akustik ‘акустика; акустический’, metodik ‘методический’, татарск. logīk ‘логический’, pedagogīk ‘педагогический’, stomatologīk ‘стоматологический’, normal΄ ‘нормальный’, узбекск. operatīv ‘оперативный’, revolutsion ‘революционный’, fīzik ‘физический’. Поэтому весьма органично вошли в казахскую лексику следующие слова: актив ‘активный’, натурал ‘натуральный’, пропорционал ‘пропорциональный’, радикал ‘радикальный’. Но в то же время в нашем языке появились прилагательные, к которым добавлены явно избыточные аффиксы, например, актуальды ‘актуальный’, модальдық ‘модальный’, радиоактивтi ~ радиоактивтік ‘радиоактивный’, революциялық ‘революционный’, химиялық ‘химический’, физикалық ‘физический’, классикалық ‘классический’ [4] – в этом случае мы слепо следуем примеру русского языка, несмотря на типологическое различие тюркских и славянских языков.

Необходимо внести логику в написание заимствованных прилагательных по примеру литературно развитых тюркских языков. Например, словосочетание перинаталдық орталық ‘перинатальный центр’ следует записывать на латинице в виде perinatal ortalıq, вместо жол патрульдiк полиция ‘дорожно-патрульная полиция’ – jol patrol policia, в более краткой форме прилагательные америкалық – ämerikän, индиялық – indiyän, евразиялық – yevräziyän и т.д. Приведем интересный факт: в одном из телеинтервью женщина, по всей видимости, не имеющая филологического образования, но интуитивно познавшая суть родного языка, в своей речи использовала прилагательные moral, materiäl, чувствуя неоправданную сложность литературных форм моральдық, материалдық, в другом интервью на казахском языке прозвучало прилагательное klassik вместо нормативного классикалық.

Известно, что аффиксы -lı ~ -lıq (с вариантами) образуют прилагательные от именных основ (say ‘овраг’ > saylı ‘овражистый’, kir ‘грязь’ > kirli ‘грязный’, muz ‘лед’ > muzdı ‘ледяной’, yen ‘ширина’ > yendi ‘широкий’, dañq ‘слава’ > dañqtı ‘знатный’, mädeniyet ‘культура’ > mädeniyetti ‘культурный’ и т.д.), поэтому абсурдным предстает практика присоединения к заимствованным прилагательным аффиксов, образующих слова, относящиеся к этой же части речи. Исходя из сказанного, вышеприведенные примеры должны писаться на основе латиницы в виде äktüäl, modal, radioäktiv, revolüсion, geömetrik, hiymik, fiyzik, klassik (во всех примерах ударение падает на последний слог), не осложняясь казахскими служебными морфемами, несущими излишнюю информацию. Кроме того, препозиция таких слов по отношению существительным ясно указывает на их главную функцию определения, характерную в первую очередь для прилагательных.

Следует сказать, что в процессе введения нового алфавита можно решать проблемы орфографии, опираясь на морфологический принцип. Иными словами, из всех вариантов написания слов (особенно заимствованных из других языков), отражающих разное произношение и встречающихся ныне в письменной речи, выбрать те фонографические виды, которые соответствуют принципу единообразного написания морфем. Например, литературными окажутся такие однокоренные слова, как рахмет – rahmet ‘спасибо, благодарю’, рахыйм – rahıym ‘милость; милосердие’, мархұм – marhum ‘покойный, умерший’, мархамат – marhamat ‘пожалуйста; будьте любезны’ (корень слов r-h-m), а их варианты рақмет, рақым, марқұм, марқабат – просторечными формами слова, так как их гомогенность и семантическая связь завуалирована. Досадно, что в последнее время вместо используемого ранее и отраженного в словарях слова хұқық ‘право’ (корень h-q-q) получило преобладание в официальных документах его видоизменение құқық, утратившее всякую фонетическую близость с такими однокоренными словами, как хақ ‘правда, истина; право’, хақиқат ‘истина, правда; истинный, правый’ и, к тому же, менее благозвучное.

Известно, что в казахском языке существует некоторое количество отглагольных существительных и прилагательных, совпадающих внешне с неопределенной формой глагола. Нередко они приводятся в одной и той же словарной статье, хотя относятся к разным частям речи, например, қыстау ‘зимовать’ – қыстау ‘зимовка’ (зимование, затем – место зимования); жадау ~ жүдеу ‘худеть, изнуряться; истощаться’ – жадау ‘тощий, худой; изнуренный’ ~ жүдеу ‘изнурение; истощение’ и жүдеу ‘худой, изнуренный’. При составлении разного типа словарей лексемы, совпадающие в написании, но относящиеся к разным частям речи, следует приводить раздельно.

Кроме того, более целесообразным представляется применение опыта многих ученых-тюркологов в части передачи глаголов как отдельных словарных единиц в виде основы, т.е. без формообразующих аффиксов. Дело в том, что в казахской лексикографии написании глаголов дается в форме инфинитива с окончанием —у [-uw, -üw, -w]. Например, от слов жар- – jar- ‘расколи, рассеки’ и жары- – jarı- ‘быть обеспеченным, удовлетворенным’ образуется одна и та же неопределенная форма глагола – жару (соответственно, jar- + uw и jarı- + w), несмотря на то, что производящая основа разная. При вычленении из инфинитива основы для последующего спряжения глагола возникает вопрос: Имеется ли гласный звук в ауслауте основы? Отметим, что предлагаемый принцип записи глаголов удачно использован составителями “Словаря казахского языка” (Қазақ тілінің сөздігі. – Алматы: Дайк-Пресс, 1999).

Для улучшения визуального восприятия грамматической структуры предложений в тексте на казахском языке оптимальным кажется использование надстрочного знака в виде запятой ’ (апостроф). С помощью этого графического элемента можно разделить основу существительного и падежное окончание. Приведем пример такого написания: Kämelet’ke tolıp, azamat boldı. Yer-azamat qatarı’na qosıldı, sanat’qa ilindi. Jupar iyisi’n jomarttıq’pen jayıp turğan gülder / Кәмелетке толып, азамат болды. Ер-азамат қатарына қосылды, санатқа ілінді. Жұпар иісін жомарттықпен жайып тұрған гүлдер.

Если о принадлежности слова к глаголам сигнализируют соответствующие аффиксы, а наречия, числительные, местоимения общеизвестны и воспринимаются как словоформы в целом, то во встречающихся в тексте существительных (среди них могут быть и незнакомые для читателя слова), трудно сразу определить форму падежа. Например, köleñke ‘тень’ (именительный падеж) – tilek’ke ‘желанию’ (дательный падеж), sırttan ‘волкодав’ (именительный падеж) – sırt’tan ‘снаружи’ (исходный падеж), ataqtı ‘известный’ (имя прилагательное в именительном падеже) – qapşıq’tı ‘мешок’ (имя существительное в винительном падеже). Надо отметить, что апостроф как показатель морфологического признака (падежа) существительного используется в английском и турецком языках.

За весь период существования казахского варианта кириллицы в республике практически так и не был решен вопрос достаточного обеспечения учреждений, организаций и предприятий печатными машинками с соответствующим шрифтом. Программы использования современного казахского алфавита на ЭВМ в части ввода с клавиатуры дополнительных букв крайне неудобны, имеют ограниченное количество типов шрифта и значительно затрудняют составление текстов на казахском языке. В то же время широкое распространение персональных компьютеров с текстовыми редакторами на основе латиницы, в которых имеются специальные программы-драйверы разнообразных шрифтов, сводит на нет многие проблемы. Сегодня для организационного, материального, программного обеспечения и обучения населения новому алфавиту имеются необходимые условия.

Переход письменности на латинскую основу облегчается тем, что в средней общеобразовательной школе в качестве иностранного преподается английский язык, графической основой которого является латинский алфавит. Давно уже существует практика использования в государственных автомобильных номерах латинских буквенных знаков.

Развитие IT-технологий привел к тому, что процесс латинизации затронул не только ряд тюркских языков, но отчасти и русский язык, судя по оформлению SMS-сообщений, приходящих на мобильные телефоны, названий интернет-сайтов и отдельных реплик участников интернет-форумов, у которых на PC не установлены русифицированные текстовые редакторы.

Варианты латиницы, в которых для передачи некоторых фонем предлагалось использовать диграфы и “латентные диграфы” – буквы с апострофом (ç – ch, ş – sh, ū – ou, ñ – ng, ä – a’, ö – o’, ü – u’, i – i’) [5, с. 56–59], неприемлемы ввиду нарушения принципа “одна фонема – один символ” и необоснованного увеличения количества знаков в слове.

Примеры написания казахских слов в предлагаемом варианте графики:

jüyrik – жүйрік ‘быстрый’, jılıw – жылу ‘теплота’, suw – су ‘вода’, tawlı jer – таулы жер ‘гористая местность’, tuwma – тума ‘родственник; уроженец’, tuwıw – туу ‘родить’, qıyar – қияр ‘огурец’, kiyim – киім ‘одежда’, kesiw – кесу ‘резать’.

Следует сказать, что в так называемых масдарах (именах действия или состояния), т.е. существительных, образованных от глаголов с помощью аффикса -iw ~ -ıw ~ -w, и в совпадающих с ними по форме инфинитивах последний слог в результате регрессивной лабиальной ассимиляции произносится как -üw ~ -uw (alıw > aluw ‘взять, брать’, beriw > berüw ‘дать, давать’). Это изменение связано с орфоэпией и не должно отражаться в орфографии, опирающейся на морфологический принцип. Несмотря на то, что словосочетания aman keldi ‘благополучно прибыл’ в результате закономерных фонетических изменений будут звучать как amañ geldi, qız jağı ‘сторона девушки’ – qıj jağı, öleñ ‘песня’ – ölöñ, Hal qalay? ‘Как поживаешь?’ – Qal ğalay, запись всех слов должна соответствовать литературной норме.

При повседневном общении люди не особо обращают свое внимание на диалектные отличия или индивидуальные вариации при произношении собеседником каких-либо слов, так как ситуация или обсуждаемая тема позволяют более или менее ясно распознавать их смысл. Однако использование в орфографии фонетического принципа написания, т.е. отражение на письме всех позиционно-комбинаторных вариантов фонем, недопустимо, так как в определенной мере приводит к искажению графического облика слова. Такие написания, а также использование диалектных форм в тексте могут существенно затруднить правильное восприятие лексем.

Ввиду того, что многие слова арабского происхождения усваивались казахам через литературу или устно, появились заметно различающиеся варианты произношения и написания тех или иных лексем. Так, например, исследователями было зафиксировано 25 фонетических разновидностей арабизма täsbiyh ‘четки’. Общеизвестно, что литературный язык отличается от диалектов и просторечных форм нормативностью. При выборе и утверждении литературной формы заимствованного слова следует придерживаться двух положений: 1) оно, с одной стороны, должно соответствовать фонетике казахского языка, 2) с другой стороны, быть наиболее близким к оригиналу, что позволит сохранить смысловую связь между однокоренными, поэтому близкими по звучанию лексемами, и лучше уяснить их семантику.

В то же время правомерно использование вариантов слов, отражающих исторические чередования звуков и давно закрепившихся в языке. Приведем примеры: qodıray- ~ qojıray- ~ küdirey- ~ küjirey- ~ qıjıray- ~ kijirey- ‘выгнуться, выпячиваться; принять грозный вид, сердиться и т.д.’, ulğay- ~ ülkey- ‘увеличиваться; состариться’, uñğırla- ~ üñgirle- ‘делать глубокую выемку’.

Многие слова в результате фонетических изменений и закрепления за их вариантами отдельных значений превратились в самостоятельные лексемы:

ada ‘конец, завершение’ – adaqta- ‘закончить, завершить’ – ataw ‘последний, конечный’ (сохранилось в выражении ataw kere ‘пища, принимаемая умирающим в последний раз’ < арабизм kerre ‘раз’) – ayaq ‘нижняя конечность, нога’ – azaq (azaw) ‘низовье реки’ (от древнетюркск. adaq, это слово сохранилось лишь в названии города Азов) – yetek ‘подол, пола; подножие’ – tek ‘родовая основа, происхождение; порода’;

azar ‘обида, мучение; едва’ – äzer ‘едва, еле, с трудом’;

ağa ‘старший; старший брат, дядя’ – äkе ‘отец, старший брат’ – iye ‘хозяин’ – корень yege в слове yegemen ‘самостоятельный, независимый’;

ana ‘мать’ – yene ‘свекровь; теща; мать (о животных)’;

qodıq ‘жеребенок кулана, осленок’ – ködek ‘ребенок’ – köjek ‘зайчонок’ – köşek ‘верблюжонок’ – küşik ‘щенок; ребенок’;

tek ‘лишь, только лишь, единственно’ – taq ‘нечет; нечетный, единичный’ и т.д.

Ниже приведен вариант нового алфавита, к звуковым символам которого даны соответствующие буквы казахского алфавита на кириллической основе.

A a A a	G g Г г	M m М м	S s С с	Y y Й й
Ä ä Ә ә	Ğ ğ Ғ ғ	N n Н н	Ş ş Ш ш	Z z З з
B b Б б	H h Х х	ñ ң	T t Т т
C c Ц ц	I i I i	O o О о	U u Ұ ұ
Ç ç Ч ч	I ı Ы ы	Ö ö Ө ө	Ü ü Ү ү
D d Д д	J j Ж ж	P p П п	V v В в
E e Е е	K k К к	Q q Қ қ	W w У у
F f Ф ф	L l Л л	R r Р р	X x H h

Вариант системы письма на латинице, представленный в приложении к Указу “О переводе алфавита казахского языка на латинскую графику”, подписанному Президентом Республики Казахстан Н.А. Назарбаевым, хотя имеет одно преимущество (тексты можно набирать, пользуясь обычной клавиатурой для английского языка), но заметно удлиняют слова, нарушая принцип “одна фонема – один символ”.

Реформирование письменности должно осуществляться с учетом соответствующего опыта Турции, Азербайджана, Узбекистана, Туркмении, гагаузов, крымских и поволжских татар. Турецкий вариант латиницы (с добавлением букв ä, ñ, w, x), на котором уже создаются тексты на гагаузском, крымско-татарском и поволжско-татарском языках, способен еще больше сблизить Казахстан с тюркским миром.

Переход к прежней латинской графике позволит упростить алфавит, избавить его от ненужных знаков, придать ему логичность и, если можно так сказать, “фонологическую релевантность”, т.е. обеспечить полное соответствие графических знаков фонемам родного языка. Помимо этого можно ввести в лексикографию правило записи глаголов – заголовков словарных статей – в виде основы, т.е. без аффикса, образующего форму инфинитива. Мы сможем отказаться от практики оформления заимствованных прилагательных аффиксами, образующими прилагательные от имен существительных.

Использованная литература

О языках народов СССР. – Научно-популярная серия. – М.: Наука, 1978.
В.Г. Ветвицкий, В.Ф. Иванова, А.И. Моисеев. Современное русское письмо: Пособие для учителей. – М.: Просвещение, 1974.
Татарско-русский полный учебный словарь / Сост. и ред. Р.А. Сабиров. – М.: Толмач СТ; Казань: Татарнамэ, 2008.
Краткий русско-казахский словарь / Под ред. Ш.Ш. Сарыбаева. – Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1987.
Амантай Исаұлы. Латын жазуына көшсек… // Абай. – № 4 (48). – 2000.